хочу этого больше, чем чего-либо другого в жизни. – Он проводит большим пальцем по моей щеке и замирает. – Ты нужна мне, Мариана, бессмысленно это отрицать. И если для того, чтобы быть с тобой, нужно принять твои условия, я только счастлив буду сделать это.

Мое сердце останавливается.

– Подожди, я включу диктофон. – Бормочу я, пытаясь отыскать подвох в его потемневших глазах. – Мне снится, или я действительно слышу это, Кай?

Его палец касается моей кожи очень нежно, но та все равно горит от этих прикосновений. Парень склоняется к моему лицу и шепчет прямо в губы:

– Брось. Это не сон. Тебе не нужен диктофон, считай, что мы заключили договор, и я только что подписал его своей кровью.

– Вот этого не нужно, я тебе и так верю. – Отвечаю я.

Ссоры, недопонимания, грубые слова, больные темы, ревность, конфликты, правильно-неправильно – да пошло оно все! Я хочу Кая. Хочу его дико!

Мои руки обвивают его шею, и я целую своего сводного брата.

От прикосновения его мягких губ по коже лица разносится треск крохотных искр. Я отыскиваю в собственной памяти, как в ящике, свободные полочки, и бережно складываю туда воспоминания об этом моменте – чтобы позже можно было достать и пережить их вновь. Моя первая близость с тем, от кого я без ума – пусть это будет лучшим мгновением для ностальгии, когда я стану одинокой и несчастной из-за того, что поверила ему.

Мы целуемся лихорадочно, неуклюже, словно в бреду, но при этом словно боимся сделать лишнее, неосторожное движение. Кай вторгается в мой рот, захватывает его, заполняет собой и замедляется: нетерпение перетекает в болезненную нежность – такую, словно он хочет в полной мере насладиться моим вкусом, хочет испить меня до дна.

Его поцелуи теперь больше не походят на нападение – они как легкое дуновение ветерка, медленно раздувающее сильное пламя. Я дразню Кая, размыкая губы и проводя языком по его нижней губе, и его тело немедленно реагирует на мою дерзость ощутимым дрожанием.

Огонь внизу моего живота от этой медленной пытки превращается в пожар, и я льну к нему еще сильнее. И вот уже мы дрожим вместе – от страсти, от нетерпения, от желания дать волю внутренним демонам и сорваться, наконец, с цепей.

– Господи, – шепчет Кай, отстраняясь на секунду, чтобы перевести дыхание.

– Больше подошло бы очередное грязное ругательство, – подсказываю я, целуя его подбородок и спускаясь к шее.

Кай пахнет невообразимо приятно. Именно этого запаха и этого тепла мне не доставало на вечеринке, а теперь я будто получаю свой долгожданный подарок. Каждый сантиметр его кожи мне хочется задеть губами и языком, поэтому я прижимаюсь крепче и утыкаюсь лицом ему в шею.

– Твою мать, – рвано выдыхает парень.

– Вот именно, – усмехаюсь я, продолжая лихорадочно покрывать его кожу поцелуями.

– Иди сюда.

Кай снова целует меня в губы. И я откликаюсь, но не сразу – не могу с ходу сообразить, где нахожусь, и что происходит. Мое сознание затуманено настолько, что остались лишь ощущения – бешеная пульсация между ног и растекающийся по венам жар.

«Только не останавливайся. Только не останавливайся!»

Музыка внизу продолжает играть, а Кай отрывает меня от пола и несет к кровати. Я обхватываю ногами его талию, и когда мы опускаемся на постель, парень ложится на меня.

Все грани разумного давно стерты и больше не имеют значения. Поэтому мои руки скользят по его спине, прихватывают край футболки и тянут вверх – нужно быстрее избавиться от одежды, чтобы между нашими телами не осталось никаких преград.

– Мариана, – шепчет Кай, едва касаясь моей кожи в попытке аккуратно стянуть с меня блузку. Он замедляется, любуясь открывающимся взору видом на живот и грудь, и уголки его губ приподнимаются в улыбке. Парень словно взволнован и смущен. – Ты такая красивая. Такая…

Мой пульс ускоряется. Его пальцы нежно ложатся на впадинку пупка, а затем крадутся выше. Сердце сбивается с ритма, тело выгибается навстречу.

Мне хочется закричать, чтобы он уже снял с меня, наконец, эту чертову тряпку, но Кай словно угадывает мои желания – он и сам уже сгорает от нетерпения. Рывком снимает с меня блузку, отшвыривает в сторону и припадает губами к моей груди.

У меня вырывается хриплый стон. Чувствуя, как его язык пробирается по краю кружевного бюстгальтера, я сжимаю зубы, чтобы не закричать снова. И когда Кай отворачивает край ткани и нежно прикусывает мой сосок, я вцепляюсь в простыни и стону в голос, не размыкая губ. Даже просто звуки его поцелуев и шелест его дыхания сводят меня с ума, а эти ощущения… они буквально возносят меня на вершину блаженства.

Мне нравится. Мне так нравится то, что он делает со мной!

Я начинаю задыхаться, когда Кай снова целует меня в живот. Потому что догадываюсь, что будет дальше. Его руки избавляют меня от юбки, медленно расстегивают молнию и стягивают ткань – она сползает вниз, щекоча бедра. Мое сердце бьется так быстро, будто вколачивает гвозди. Возможно, оно чувствует, что скоро будет разбито, и строит себе броню покрепче?

Я поднимаю голову как раз в тот момент, когда Кай опускается ниже и целует меня над резинкой трусиков. Парень ловит мой взгляд, смотрит внимательно. Видимо, ожидая моих возможных возражений. Затем он осторожно оттягивает ткань трусиков и касается меня языком. Мои пальцы в этот момент тонут в его волосах. Я откидываюсь на подушку, закрывая глаза. Пульсация между ног становится настолько невыносимой, почти болезненной, что мне требуется освободиться от нее немедленно.

Я забываю про стеснение и двигаю бедрами, помогая ему снять с меня белье. А затем сама послушно раздвигаю в стороны ноги, уже не пытаясь обрести потерянный над своим телом контроль. Мне приходится положить одну из маленьких подушек себе на лицо и вцепиться в нее зубами в тот момент, когда Кай проводит языком между моих ног.

Это настолько восхитительно! И так захватывающе, что я лучше буду жевать подушку и гасить в нее свои крики, чем перепугаю всех домашних, и они ворвутся в спальню, прервав это удивительное действо на самом горячем моменте.

– Не бойся, – шепчет Кай, заметив мое напряжение.

– Я не боюсь. – Выдыхаю я. – Наоборот.

Похоже, его моя неопытность пугает еще больше, чем меня саму. Поэтому я кладу ладонь на голову Кая и властно возвращаю ее на прежнее место. Едва его язык опускается обратно, как я, прерывисто вздохнув, погружаю свое лицо в подушку.

Боже. Ты. Мой.

Отсутствие воздуха сильнее окунает меня в