руках, разбрасывая по двору, как куриный корм; прошелся туда-сюда по газону, как настоящий профессионал, будто знал, где именно надо сеять; и когда он обернулся ко мне с большой улыбкой, я сказал:

— Но необязательно же…

— Эй, прервал он меня: мне это в удовольствие;

И махнул рукой, мол, Просто забудь, и отвернулся, и снова взялся за работу, разбрасывал и сеял; и, как бы, в этот момент я прямо почувствовал, как у меня поднимаются брови и вытягивается лицо; и потом услышал, как думаю Ну, и ладно, пусть, если ему так хочется; такие у меня были мысли; так что я просто прикрыл дверь и решил обо всем это забыть, больше не думать; просто эксцентричность, думал я, только и всего; у него свои повадки; хотя мне и было как-то странно, пока я разогревал суп из пакета, а он там работал на улице; в смысле, может, я ему теперь что-то должен: может, он попросит о чем-нибудь взамен; и я гадал, не пригласить ли его к себе, но тут пришла мысль, что есть в этом парне какое-то непредсказуемое свойство, так лучше пусть все будет, как будет…

…И жизнь шла своим чередом, о да, очень мирно, но тут все повторилось: может, через неделю Анджело — клянусь, он за кустами прятался, так и поджидал, когда я вернусь домой, — однажды вечером Анджело примчался, пока я еще выходил из машины, и ни с того ни с сего предложил мне удобрить мой газон; ну, тут я просто посмотрел на него, в его джинсах и синей ветровке, и потом посмотрел на его большую улыбку, и сказал:

— Но что ты… зачем тебе…

— Потому что мне нравится, сказал он, и так и дал петуха: мне нравится такая работа, и раз все равно нужно заниматься своим двором, то мне ничего не стоит захватить и твой…

— Но ты же не будешь потом просить деньги или еще что, после того как…

— Ой, брось ты, сказал Анджело с улыбкой, доверительно;

Ну, я окинул взглядом свой участок, потом его — по сути, одна и та же лужайка, только отделенная кустами азалии и его подъездной дорожкой; и потом посмотрел на наши дома, построенные в одно время и по большей части в одном двухэтажном пригородном стиле, с обшивкой из сосны; другими словами, я себе напомнил, что, убери пару деталей, — и у нас два одинаковых дома на одной большой лужайке; и тогда я посмотрел перед собой и сказал:

— Но если ты соберешься делать еще что-то в этом роде, тогда просто делай и меня не спрашивай; даже уже не спрашивай;

И пошел домой; не думаю, что я нагрубил, и не знаю, чего вдруг сам обиделся, но мне было как-то неловко, пока Анджело не ушел с моего уже удобренного газона — может, минут тридцать спустя; я же все эти тридцать минут сидел в кресле с высокой спинкой у себя в гостиной с выключенным светом и представлял, что слышу, как Анджело расхаживает по моему участку, чего обычно слышать не могу; и потом даже не мог собраться с мыслями насчет того, что готовить на ужин; не понимаю, почему я так рассердился, разве что, может, обычно людям не нравится, да, когда их ставят в ситуацию с ложной иллюзией выбора, и Анджело знал, что с моей стороны будет невежливо отказать его просьбе, раз это предложение мне же во благо; даже доброта может стать нежеланной, когда не дают выбора, о да; что-то новенькое всегда вызывает сомнения, как бы; так что пусть все просто кончится само и меня никто не трогает…

…А так и произошло; в следующие несколько месяцев, без особого расписания, Анджело стал пользоваться моим предложением; в процессе я его никогда не видел — на самом деле вообще редко его видел, — но однажды вечером, вернувшись домой, заметил, что оба наших газона пострижены, очень аккуратно подровнены по краям; выглядят, что твоя водная гладь; потом, под вечер через несколько недель, я обнаружил, что он постриг наши растительные границы, славно и аккуратно, — на самом деле даже добрался до кустарника на другой стороне моего двора, который вообще для него ничего не значил; и, надо сказать, с этим славным штришком весь мой передний двор прямо заиграл, тут говорить не о чем; потом, через какое-то время, может, месяц, он выложил линии из белых камешков, декоративных, вдоль тропинок из плит, которые ведут к нашим домам, тем самым ярко их подчеркнув; и надо сказать, это тоже выглядело славно, еще как; мне и в голову не приходил такой эффект, но он добавил славный цветовой контраст, о да; настоящий штрих декоратора; другими словами, для меня, несмотря на первоначальное сопротивление, все это оказалось очень даже приятным делом — и славной причиной возвращаться каждый вечер домой…

…И вот где-то через неделю я решил просто зайти и поблагодарить, навестить Анджело; его машина стояла на дорожке, и мне показалось, ему будет приятно, что мои претензии развеялись:

— О, спасибо, ответил он, стоя на пороге открытой экранной двери, после того как я сказал, что хотел: с твоей стороны очень любезно заглянуть;

— Да о чем речь, сказал я и кивнул: очень ценю твою работу; славно получилось;

— Как я уже сказал, мне это в удовольствие, ответил он, и снова появилась эта улыбка: я люблю помогать;

— Ага, сказал я;

— В смысле, зачем работать только с одной стороны изгороди, сказал он бодро: когда я возвращаюсь домой из школы, время еще раннее, а мне нравится себя чем-то занять, вот и…

— Хм, сказал я задумчиво: ага…

Я отвернулся и посмотрел на два наших двора славного размера; и выглядели они хорошо, спору нет, зеленые, чистые и опрятные, словно прошли какой-то курс подготовки; но Анджело оправдывался тем, что это его дело, подумал я; от меня не требуется соглашаться или даже на это смотреть; я просто подвернулся по соседству; то, что он это делает для меня, нерелевантно, осознал я; у него свои резоны, вот пусть им и следует: у таких принципиальных людей всегда свои повадки, вот и все; все равно они сделают, что хотят; даже у меня в семье пару поколений назад было что-то вроде