Впереди Телля было человек семь. Все они брали билеты на ближайшие поезда. Когда подошла очередь Телля, он закопался в поисках разрешения на выезд из своего города.

— Сейчас. Оно у меня было, — оправдывался Телль перед застывшим лицом кассирши.

Ханнес видел, как стоявшие за отцом люди бросали на него недовольные взгляды. Но прежде, чем кто-то из них успел что-либо сказать, Телль вытащил лист с разрешением.

— Вот, пожалуйста, — он просунул разрешение кассирше в окошко.

На платформе уже стоял их поезд. Телль поспешил к нему, но двери всех вагонов оказались закрыты.

— Папа, еще минут сорок до отправления, — объяснил сын.

Ханнес предложил пойти посмотреть на другие поезда. Теллю, честно говоря, этого не хотелось. Он не желал больше никаких приключений и был готов хоть сутки сидеть в вагоне в ожидании отъезда.

— Ну пошли, — все же согласился Телль, поправив свой рюкзак.

Они насчитали пятнадцать путей, упиравшихся в широкий перрон. На некоторых стояли, словно отдыхая, поезда. Были они из разных уголков страны, и Ханнес, если бы перед ним оказалась карта, без труда нашел бы все эти города.

— Ни одного грузового поезда здесь, — заметил он. — Даже ни одного вагона.

— Для них отдельные станции, — ответил ему отец.

В буфете, куда они заглянули, Телль сразу обратил внимание на бутылки воды. Это была вода с его фабрики, но каждая бутылка стоила здесь как их с сыном проезд на метро.

— Пап, у нас есть пить? — спросил Ханнес. — Только не сок, сок маме привезем.

Воду, которую брали с собой в дорогу, они уже выпили.

— Дорого что-то, — признался Телль. — Пошли, посмотрим, может тут фонтанчики есть.

На выходе из буфета их остановил наряд нацполиции. Спросив документы и поинтересовавшись, куда Телль с Ханнесом едут, нацполы проверили у них рюкзаки.

— Что в бутылке? — показал на нее один из полицейских.

— Томатный сок, — ответил Телль.

Нацпол взял бутылку, повертел в руках, откупорил, понюхал. Посмотрев на Телля, полицейский вернул сок.

— Я после них пить его не буду, — шепотом заявил Ханнес, когда нацполы ушли.

Посадку в поезд уже разрешили. Телль с сыном опять оказались на боковых местах, но вместе. У Телля был билет на нижнюю полку, у Ханнеса — на верхнюю. Из-за холода в вагоне они решили пока не снимать курток.

— А интересно получилось, — положив руки на столик, начал Телль. — На поезде ехали, на самолете летели, на автобусе, на метро. Даже на эскалаторе. На корабле только не плыли.

— На лодке плыли, — уточнил Ханнес.

Телль согласился — даже с тем, о чем сын сейчас не сказал ни слова.

— Поездили на всем, на чем только можно. Осталось в космос полететь, — развеселился Ханнес.

— И на подводной лодке, — подхватил Телль.

— Да!

Веселое настроение сына быстро сменилось усталостью. Ханнес потянулся, зевнул, прикрыв рот ладонью, и облокотился на столик.

— Скоро поедем?

— По времени — вот-вот, — посмотрев на часы, ответил Телль.

— Тогда, может, пожрем? — потирая руки, предложил сын.

— Давай!

Телль выставил кружки для кипятка, выложил приготовленный Ниной в дорогу обед — аккуратно разложенную на куски хлеба яичницу с луком.

И вот поезд тронулся, оставляя на перроне тревогу, напряжение, которые сопровождали Телля во время всей их с сыном поездки. Впереди был дом — единственное на свете место, где они с Ханнесом нужны, где их любят. Там их ждала Фина.

Встреча

Фина шла за поездом, пока не выбилась из сил, а потом еще долго смотрела ему вслед. На обратном пути она достала, чтобы расплатиться в трамвае, одну из купюр, которые ей на всякий случай оставил Телль.

— Мы принимаем только карты, — сказала кондуктор.

Карты у Фины с собой не было. Она даже подумала, не забрал ли ее ненароком на море муж. Нет, карта осталась дома, сама же Фина поехала на вокзал без нее, взяв только сумку с едой.

— Ну, где карта? — торопила кондуктор. — Мне других пассажиров тоже надо обилечивать.

— У меня нет карты. Возьмите, пожалуйста, деньги, — тихо, чтобы не привлекать к себе внимания, попросила Фина.

— Не нужны мне ваши деньги. У меня вот, — кондуктор протянула к ней электронный терминал. — Он деньги не читает.

Чувствуя на себе взгляд всего вагона, Фина раздраженно вздохнула.

— Почему вы не хотите взять эту купюру? Вам не нравится, что там напечатано? Вам не нравится политика нашего государства? Вы что, против Нацлидера?

Кондуктор оглянулась. Теперь вагон смотрел на нее.

— Что ты такое несешь! Давай свои деньги.

Она аккуратно взяла протянутую Финой купюру, быстро отсчитала сдачу.

— Вот видишь, — Фина тоже перешла на ты, — я твои деньги беру спокойно.

Выйдя на своей остановке, она с отвращением бросила скомканный билет в урну.

Оставшись одна, Фина быстро нагнала отставание в производственном графике, которое у нее появилось из-за болезни. Она засиживалась на рабочем месте допоздна, а домой приходила только ночевать. Непривычно было в стенах квартиры без мужа и сына. Чем ближе становилась ночь, тем острее воспринималась разлука. Страшные мысли не давали заснуть. Фина боролась с ними, просила, чтобы у Телля с Ханнесом все получилось и, в конце концов, проваливалась в сон. Через три-четыре часа ей уже приходилось просыпаться на работу под звуки снова ставшего пыткой гимна.

Фине обязательно нужно было занять себя чем-то, особенно — в приближающийся выходной. Она решила проверить всю одежду, ненужную отнести к мусорке, порвавшуюся или протеревшуюся — зашить. Разбирая вещи, Фина нашла конверт с пластинкой, которую ей когда-то подарил муж. Они с Теллем тогда хотели купить проигрыватель. Муж записался в очередь в магазин Нацэлектротехника, и раз в неделю, когда поступал товар, приходил туда отмечаться. Ходил он долго, но очередь почему-то не двигалась.

Проигрыватель у них так и не появился, пластинка эта ни разу не звучала. Положив ее на колени, Фина стала читать на конверте названия записанных песен. Многие из них пела ей мама. Телль потому и купил эту пластинку. Еще он давным-давно, до рождения Марка, достал для Фины билет на концерт артиста, который исполнял те самые песни.

Артист этот первый раз приезжал в их город. За билетами на его выступление у касс Нацконцерта занимали очередь с вечера. Телль стоял всю ночь, номер на ладони у него был 304. К окошку кассы Телль подошел лишь к полудню. Больше одного билета на руки там уже не продавали.

Телль, конечно, думал пойти с Финой — ведь они, кроме кино в молодости, вместе нигде не были. Но, купив только один билет, он порадовался, что тратить придется в