— А вы как же? — спросил Телль.

— У меня еще есть, — ответила хозяйка. — Сыну в начале осени приготовила. Он любит томатный сок.

Утром она ждала Телля и Ханнеса на кухне с завтраком.

— Я отпросилась на работе. Хочу проводить вас.

Из дома вышли затемно. Когда Нина и Телль с сыном повернули с улочки на дорогу, Ханнес остановился. Он оглянулся на море, но там только блестела дорожка света, уходящая к далекой ясной луне.

— Надо было вам, наверное, город сходить посмотреть, — сказала Нина. — Не догадалась я предложить вам.

— Ничего, — отозвался Телль. — Город мы и у себя увидим. А моря у нас нет.

Дорога от моря выходила к широкой улице с фонарями, клумбами и скамейками.

— Вон наш консервный завод, — кивнула Нина на показавшееся в предрассветной мгле длинное двухэтажное здание, — вот рынок слева. А это, за тем домом, — Нацрыба виднеется. Будете мимо ехать.

Автобус уже ждала очередь из десятка человек. Нина спросила, кто последний, и встала за ним.

— Сын всегда меня поправлял: не последний, а — крайний, — тихо сказала она Теллю. — Вот, мы пришли. Это первый автобус люди ждут. Он прямо до аэропорта идет.

Из-за поворота, заваливаясь набок, лениво выехал белый с голубыми полосами автобус. Передняя дверь со скрипом открылась. Очередь ожила. Пассажиры забирались в автобус по одному, расплачивались с водителем, занимали места. Нина повернулась к Ханнесу и взяла его за плечи.

— Ну, держись, сынок!

— Спасибо! Буду, — поняв ее слова, Ханнес улыбнулся.

— Хороший он у тебя, — взглянув в глаза Теллю, Нина призналась: — Вот бы вас еще увидеть.

Телль хотел ей ответить, но его уже из автобуса звал сын.

— Спасибо вам! — только успел сказать Телль.

Коснувшись ладони Нины, он шагнул на ступеньку. Автобус, лязгнув дверями, дернулся вперед и медленно поехал. Нина помахала Теллю с Ханнесом рукой.

Глядя, как их увозит автобус, она подумала, что, наверное, смогла бы оставить у себя этого мужчину и мальчика насовсем. Если бы их не ждали дома. А Нина хорошо знала, что такое ждать.

Поправив платок, она медленно пошла на работу.

Возвращение

Аэропорт был конечной остановкой автобуса, который подъехал к ней заполненным до отказа. Водитель не сразу смог открыть двери из-за прижатых к ним пассажиров.

— Эти люди все с нами полетят? — шепнул на ухо отцу Ханнес.

Они с отцом вышли из автобуса последними.

— У кого вещи — полетят. Кто без вещей — на работу пришли. Работают они тут, — ответил Телль.

В две открытые кассы выстроилась вереница с чемоданами, сумками, рюкзаками.

— Здесь одна очередь, — объяснила Теллю стоявшая в ней последней женщина.

Ханнес обратил внимание, что в руках у нее была только маленькая сумка.

Очередь шла быстро, и вскоре Телль, склонившись над окошком кассы, попросил два билета у окна.

— У окна — это вы из дома будете смотреть, а в самолете у нас — иллюминаторы, — поправила его кассирша. — Вам что, на разных рядах билеты?

— Нет, нам рядом, — ответил смутившийся Телль.

Взяв деньги, кассирша положила перед ним билеты. Проверив их, Телль направился к сыну, изучавшему информационный стенд.

— Нам теперь на регистрацию, сдать багаж и ждать посадку, — сказал все прочитавший Ханнес.

— Погоди, — Телль тоже стал читать правила.

— Пап, ты никогда не летал на самолете? — шепотом спросил сын.

— Даже близко не видел, — признался отец.

— Тогда просто надо делать, как другие, — предложил Ханнес.

Лучше бы, конечно, сынок поехал с матерью, думал Телль. Фина и на море бывала, и на самолете летала, причем не раз. А так получается — он вместе с сыном открывает мир, в свои-то годы. Ну и, конечно, самое главное, почему должна была лететь Фина, — она мать. Мать никто не заменит. Скорее всего, она бы что-нибудь придумала.

Телль сидел в зале ожидания на холодном металлическом кресле в окружении других пассажиров. Он хотел было занять место Ханнесу, но тот пошел к окну — смотреть на два стоявших возле аэровокзала самолета. На свободное место тут же опустился мужчина с газетой. Он напомнил Теллю соседа с нижней полки в поезде. Телль решил, что, если сын захочет сесть, он встанет и посадит его на свое кресло.

Напротив Телля сидели родители с мальчиком лет трех. Малыш был на коленях у папы. Мама дала ему конфету, но конфета оказалась мятной. Мальчик ее выплюнул. Рядом, держась за руки, тихо разговаривали юноша и девушка. Девушка, счастливо улыбаясь, склонилась к плечу своего спутника. Было видно, что она любит этого молодого человека. А тот просто разрешает себя любить. Спиной к ним закинула седую голову пожилая женщина. За ней сидели, думая каждая о своем, девушка с матерью. Как показалось Теллю, взрослая дочь стеснялась мамы. Одинокий строго одетый старик, положив руки на колени, смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Сзади Телля оживленно обсуждали свой предстоящий отпуск несколько мужчин с одной работы.

Глядя на этих людей, Телль не понимал, как смог бы рисковать их жизнью, пытаясь угнать самолет. Он не знал и не хотел думать, хорошие ли они все или нет, добрые или злые, — важно то, что перед ним они ни в чем не виноваты. И Телль был благодарен сыну, который своим решением освободил его от необходимости ставить их жизнь под удар. Скорее всего, они все погибли бы.

Ханнес позвал отца кивком головы.

— На каком из них мы полетим? — спросил он, разглядывая самолеты.

— Думаю, который ближе к нам, — показал рукой Телль.

— Интересно, — задумчиво улыбнулся сын, — это не страшно?

— Люди давно летают, — пожал Телль плечами.

— Летают птицы. У нас крыльев нет.

— Ну, человек должен ведь чему-то научиться. Или, получается, люди зря столько времени живут на земле? — ответил Телль.

Но, подумав о том, что ждет его сына, он понял: зря.

***

Самолет оторвался от земли, и у Ханнеса захватило дух. Он с восхищением смотрел за окно, раз за разом трогая за руку Телля.

— Папа, внизу город! Папа, посмотри, какие облака! А если на них спрыгнуть?

Облака напомнили Теллю снег. В последние годы у них в городе его почти не было. Когда Ханнесу шел второй годик, в ту зиму как раз выпало много снега. В один из дней Фина тепло одела сыночка, закутала ему личико шарфом, и они пошли на улицу. Под окнами дома, где тогда рос непослушный орех, Фина слепила маленького снеговика, которого назвали Сашенькой. Они вернулись домой, а Сашенька так и осталась под деревом. Фина с Ханнесом смотрели на нее из окна — маленькую,