– Да, – ответил я. – Надеюсь, ты найдешь обратную дорогу, а я немного подожду.

– Хорошо, оставлю вам фонарик, – сказал он. – Вернете при случае.

Он постоял, не дождался ответа и ушел, покачав головой.

Я ждал в полной тишине. Через некоторое время извлек нож из-под полы, попробовал лезвие большим пальцем и сел на пол, прислонившись к стене.

Не прошло и получаса, как стальная дверь начала открываться. Я встал. В медленно расширяющуюся щель была видна комната со стальными стенами, абсолютно пустая, за исключением продолговатого черного предмета на полу. Это был гроб.

Дверь распахнулась. Показалась стройная фигура в белом. Это была Джин в прозрачном шелковом платье. Ее глаза были широко открыты, но, казалось, ничего не видели. Она двигалась как сомнамбула.

За ней шел мужчина в безупречно сидящем фраке. Его светлые волосы были безукоризненно причесаны. Выходя из склепа, он аккуратно коснулся губ носовым платком.

Я увидел алое пятно на белой ткани, там, где ее коснулись губы.

Глава 4

Я – вампир…

Джин прошла мимо, словно меня не существовало. А шевалье Футан остановился, удивленно подняв брови. Я чувствовал горячую рукоятку ножа в руке. Сделав шаг, я загородил Футану дорогу. За спиной прошелестел шелк, и, обернувшись на мгновение, я увидел, что Джин остановилась в нерешительности.

Шевалье пожирал меня черными глазами, небрежно играя носовым платком.

– Март, – медленно произнес он. – Март Прескотт. – Его взгляд соскользнул на нож, и на губах появилась легкая улыбка.

– Ты ведь знаешь, почему я здесь? – спросил я.

– Да, – ответил он. – Я слышал возню, но не обеспокоился. Эту дверь никому не взломать. – Шевалье достал из кармана тускло заблестевший ключ. – Ее можно открыть только этим. – Он спрятал ключ в карман. – Твой нож бесполезен, Март Прескотт.

– Возможно, – сказал я, сделав едва заметный шаг вперед. – Что с Джин?

Его взгляд стал странным; казалось, в нем сквозит боль.

– Она моя, – едва ли не сердито сказал Футан. – Ты ничего не сможешь сделать…

И тут я бросился на него, вернее, попытался. Нож устремился вниз, прямо к белоснежной манишке Футана – и замер на полпути. А Футан даже не пошевелился. Он смотрел мне прямо в глаза, и вдруг нахлынула волна страха, которая парализовала мое тело, сделала меня совершенно беспомощным. Кровь застучала в висках, когда я пытался пошевелиться, опустить руку с ножом. Безрезультатно: я был неподвижен, как статуя.

Шевалье прошел мимо меня.

– Иди за мной, – бросил он небрежно.

И я, точно автомат, развернулся и послушно поплелся по коридору. Что за дьявольской гипнотической силой он обладал, чтобы сделать меня таким беспомощным?

Футан поднялся по лестнице. Было еще не совсем темно, хотя солнце уже скрылось за горизонтом. Я последовал за ним в комнату и, повинуясь его жесту, упал в кресло. Рядом стоял столик. Шевалье нежно коснулся моей руки, и нечто подобное электрическому току пробежало по телу. Пальцы разжались, и нож со звоном упал на столик.

Джин неподвижно стояла рядом, ее взгляд был начисто лишен выражения. Футан подошел к ней и обнял за талию. Мой рот был словно забит грязью, но мне удалось прохрипеть связные слова:

– Будь ты проклят, Футан! Оставь ее в покое!

Он убрал руку с ее талии и направился ко мне с потемневшим от гнева лицом.

– Дурак! Я могу убить тебя прямо сейчас. Заставлю пойти на самый оживленный в Голливуде перекресток и перерезать себе горло вот этим ножом. Тебе, похоже, многое удалось узнать, а потому ты представляешь, на что я способен.

– Да, – хрипло пробормотал я. – Представляю. Ты дьявол, но Джин – моя!

Он приблизил лицо, обретшее звериные черты, к моему и прорычал:

– Она не твоя! И она не Джин. Это Соня!

Я вспомнил, что бормотал Футан, впервые увидев Джин. Он прочел вопрос в моих глазах.

– Когда-то, очень давно, я знал похожую на нее девушку. Ее звали Соня. С ней расправились в городе Турне, вбили кол в сердце. И вот наконец я нашел девушку, похожую на нее как две капли воды. Возможно, она перевоплощение Сони, и я не собираюсь ее никому уступать.

– Ты сделал ее дьяволом по своему подобию, – выговорил я полупарализованными губами. – Лучше бы убил ее.

Футан повернулся, чтобы посмотреть на Джин.

– Еще не сделал, – сказал он тихо. – У нее есть стигмы, но она все еще… жива. Вампиром Соня станет только после смерти или после того, как попробует красное молоко. Она должна сделать это сегодня.

Я с горечью принялся проклинать его. Он коснулся моих губ пальцами, и я лишился дара речи. А потом они оставили меня – Джин и ее хозяин. Я услышал, как за ними тихо закрылась дверь.

Ночь тянулась мучительно. Я пытался привести собственное тело в чувство, но быстро понял тщетность своих усилий: мне не сбежать отсюда, я не могу даже пальцем пошевелить. Несколько раз я доводил себя до грани безумия, думая о Джин и вспоминая зловещий посул Футана. Но наконец мои мучения прекратились сами собой, я впал в коматозное состояние, продолжительность которого не мог определить даже примерно. Знал лишь, что прошло много часов, прежде чем я услышал приближавшиеся к месту моего заточения шаги.

Сначала в поле зрения появилась Джин. Я вглядывался в ее лицо, пытаясь найти малейшие признаки чудовищной метаморфозы, и ничего такого не увидел. Ее красота осталась нетронутой, если не считать крошечных ранок на горле. Она подошла к дивану и тихо легла. Ее глаза закрылись.

Шевалье миновал меня и остановился над Джин. Он долго стоял и смотрел на нее. Я уже упоминал о фантастической молодости его лица. Она исчезла – теперь он казался старым. Невероятно старым.

Некоторое время спустя он пожал плечами и повернулся ко мне. Его пальцы коснулись моих губ, и ко мне вернулся дар речи. Жизненные силы хлынули в вены вместе с приступами чудовищной боли. Я попробовал пошевелить рукой. Паралич постепенно оставлял меня.

– Она все еще чиста, – сказал шевалье. – Я не смог…

Я был просто поражен. Футан криво улыбнулся:

– Я говорю правду. Я мог бы сделать ее бессмертной по своему подобию. Но в последний момент решил избавить ее от этой участи. – Он посмотрел на окно. – Скоро рассвет.

Я бросил взгляд на столик. Шевалье протянул руку и отодвинул нож подальше от меня.

– Подожди, – сказал он. – Выслушай мою историю, Март Прескотт. Ты говоришь, что знаешь, кто я такой.

Я кивнул.

– И тем не менее ты не можешь знать. Что-то выведал, о чем-то догадался, но ты не мог узнать