Шрифт:
Закладка:
Тлели угольки в потухшем костре. Барабанили капли дождя по натянутой парусине. Огонь погас, и мир стал серо-белым, невзрачным, холодным. Но Белому так было даже привычнее.
Буря уходила дальше на юг. И возвращались прибитые дождём запахи травы, воды, водорослей и мокрых камней. Запахло землёй, что проседала под ногами, словно была выстелена из перьев. И даже неуловимый оттенок крови, что пролился на жертвенный камень, коснулся ноздрей.
Наступала русалья седмица.
И они скоро ступили на берег. Лунные, невесомые.
Белый оглянулся на Галку. Когда она спала, то её лицо, ещё по-юношески пухлое, становилось мягче и нежнее. С закрытыми глазами она казалась совсем невинной. Во сне сестра сбросила покрывало и теперь поджимала под себя ноги, пытаясь согреться. В отличие от остальных Воронов, она острее чувствовала холод. Матушка говорила, это потому, что она ближе остальных к миру живых. Белый накрыл её, задержался, разглядывая лицо. Убивать сестру не хотелось. Когда придёт срок кормилицы и матушки, останутся только трое: Грач, Белый Ворон и Галка. Всего трое. Это слишком мало для Воронов. Младшим Воронятам придётся многому научиться, прежде чем стать настоящими Во́ронами. И им будет нужна мать.
Впрочем, вряд ли из кого-то вроде Галки могла получиться хорошая мать. Ей самой нужны были родители. Настоящие, любящие. Не те, что закапывали своих детей живьём в могилы, чтобы проверить, выберутся ли они.
Нет-нет, Воронятам нужен был кто-то сильный. Цельный. Галка была поломана и внутри и снаружи.
– Не приближайтесь, – предупредил Белый, оглянувшись.
У края навеса стояла русалка. Мокрая длинная рубаха прилипала к худощавому телу. Её огромные чёрные глаза казались бездонными в ночи.
– Чуж-жой…
– Я принёс жертву вашему хозяину, – негромко произнёс Белый. – Что ещё вам надо?
К русалке подошла другая. На ней вовсе не было одежды. Только длинные пшеничные волосы, от которых разливался лунный свет, и водоросли, запутавшиеся в тех волосах. Она не стыдилась своей наготы, вряд ли она вовсе могла понять, почему человеческие мужчины заглядывались на её полную грудь и широкие бёдра.
Молча она протянула руку ладонью вверх.
– Что вам нужно?
Русалка лукаво улыбнулась, но так и не ответила. Её кожа серебрилась, хотя на небе не было видно ни звёздочки. Она сама была словно луна.
Белый хмыкнул и неохотно приподнялся, вложил свою руку в её. Она была ледяная, но это мало беспокоило. Куда необычнее было ощущать золотой огонь, что теплился в её мёртвой груди. Она жила лишь благодаря чарам Нави и двигалась, точно объятая тенями мира духов: легко, почти не касаясь земли, не оставляя следов и не отбрасывая тени.
– Потанцуй, – она притянула его к себе, Белый не сопротивлялся, – с нами…
– Спой с нами, – шепнула ему на ухо её подруга.
Они повели его за руки к воде. Белый ступал без страха.
Может, простого юношу они бы и утянули на дно, но к нему духи всегда относились иначе. Как к одному из своих. Как к кому-то, кто уже давно умер.
– Ему понравилась твоя кровь… – бесплотным голосом, что звенел звёздным светом и серебром, произнесла обнажённая русалка.
– Он бы хотел ещё, – эхом отозвалась её подруга.
Они закружили по берегу, не разрывая объятий. Танцевать втроём – непросто. Слишком много рук и ног, слишком много взглядов глаза в глаза и случайных и неслучайных ласк. И укусов. И поцелуев.
Их волосы пахли тиной. Их кожа была морозной. Они были почти так же мертвы, как Белый. Но золото в их сердцах… как прекрасно было бы вкусить их посмертки. Он почувствовал возбуждение от одной только мысли.
– И мы…
– Мы тоже хотим, – черноглазая взяла его за левую руку, поднесла ладонь ко рту, лизнула свежую рану. – М-мрм, – замурлыкала она почти по-кошачьи.
– Господин велел за тобой следить. Ему ты нравишься.
– И твоя кровь тоже…
– Дашь попробовать?
– А мою хотите попробовать?
Они обернулись.
У самой воды стояла Галка. В руке она сжимала нож, с ладони её капала кровь. Дура. Её сожрут.
– Я дам вам своей крови.
– Вор-рон, – прорычала черноглазая и вдруг отпустила Белого, обошла кругом Галку. – Слуга смер-рти…
Вторая русалка подняла взгляд на Белого. Нет, он не был лёгкой добычей. Другое дело Галка.
– Тебе нечего им дать, – сказал он сестре. – Твоя кровь им малоинтересна.
Возможно, она бы даже не смогла увидеть духов, если бы не русалья седмица и не обережное заклятие Белого Ворона. Духи Нави обычно оставались невидимы для людей. Только иногда, когда грани между мирами истончались или когда они сами того хотели, показывались обычным смертным.
– У меня есть посмертки, – вдруг сказала Галка. – И я дам ещё… только заключите со мной договор.
Белый нахмурился, но промолчал. Ему самому стало любопытно, чего вдруг пожелала сестра.
– Договор-р, – эхом повторили русалки. – Давай договор.
– Что ты задумала? – Белый сделал шаг, но русалки тут же отгородили сестру от него.
Теперь он им не нужен. У них есть Галка.
– Берите. Сможете?
Она вытянула руку перед собой. Русалки поначалу осторожно слизнули первые капли и тут же присосались, как две огромные пиявки.
– Говор-ри, – громко чавкая, потребовали они. – Что?
– Велгу Буривой. Пусть ваш Щур заберёт себе Велгу Буривой. Она сейчас на реке. В вашей власти. Приведите девчонку вашему повелителю.
Из воды, из-за деревьев показались тени. Они выходили на берег, окружали Галку со всех сторон, и она беспомощно давала каждой вкусить своей крови, куснуть немного посмерток, и постепенно духи истощали её, забирали всё больше и больше, пока не начали глодать саму Галку.
Русалки окружили со всех сторон, и Белый не пытался им помешать.
Сестра обыграла его. Она нашла оружие, которое летело быстрее и дальше. Щур. Господин рек и озёр. Тот, кто найдёт Велгу Буривой быстрее и заберёт у Белого. И тогда… тогда госпожа накажет его за невыполненный заказ.
– Хватит, – Галка вырвала руку, вырвалась из круга и выставила перед собой нож.
Если она надеялась, что брат поможет ей, то зря.
Но духи уже получили свою плату. Они уважали договоры не меньше, чем Во́роны.
И хором пронеслось над поляной, точно дуновение жаркого ветра:
– Щ-щ-щу-у-ур-р-р…
Русалки расползались в разные стороны. Они взбирались по ветвям деревьев, прятались в камышах и прибрежных кустах, уходили с головой под воду, и отовсюду, точно песня сотни змей, слышалось:
– Щ-щур-р!
В неспокойных тёмных водах Калины – реки, что собирала ручьи со всех
