Не то чтобы я ждала, что Кейман начнет меня уговаривать. У него сотни адептов, и у каждого свои проблемы. А еще наверняка нервные родители, преподавательский коллектив, всякие там королевские проверки – есть чем заняться на досуге. Но все же я думала, будет сложнее. И не была уверена, что не дрогну, если он попросит попытаться еще раз и пообещает приструнить своего сына.

– Хорошо, это твое право. Давай поступим так: завтра я вынужден уехать на встречу с его величеством, поэтому не смогу заняться твоим отъездом. Но когда вернусь, мы все организуем. Тебя нужно будет проводить до столицы, сама ты не доберешься. Поэтому придется подождать.

Я со вздохом кивнула. Глупо было верить, что меня сегодня же отправят домой и не придется объяснять решение Одри и бояться, что Даркхолд о нем узнает и что-нибудь выкинет.

– Спасибо, магистр. Простите, если не оправдала ожиданий.

– Коралина, – окликнул он меня. – Будет лучше, если никто в школе пока не узнает о том, что ты решила отчислиться. Пара дней занятий перед свободой – не такое уж серьезное испытание, да?

С души свалился огромный камень.

– Конечно.

– Это касается и Одри тоже. Она хорошая девушка, но не совсем независимая от чужого мнения.

– Я поняла, магистр. Я никому не скажу, но можно мне будет попрощаться с ней перед отъездом?

– Думаю, мы это устроим.

Он ободряюще кивнул – и причин оставаться в кабинете больше не осталось. Но я все же медлила.

– Что-то еще?

– Ну… возможно, я не знаю… вчера Морис подрался с Даркхолдом. И Морису крепко досталось. Я не знаю из-за чего, не в этом суть. Ему было плохо, зелий в лазарете не нашлось, и я вроде как…

– Вылечила его? Как Дарка в лесу?

– Ага. Я сама не поняла, как так получилось, а потом мне было ужасно плохо несколько часов! Да мне и сейчас не очень. Но как так? У меня ведь нет магии? И крупиц?

– Мы ведь уже выяснили, что «нет магии» – очень расплывчатое понятие. Не будь ее – ты бы не смогла помочь ни Дарку, ни Морису. И на занятиях иногда у тебя ведь что-то там срабатывало.

– Вот именно! Что-то там, иногда. Когда я лечила Мориса, у меня не было крупиц. Это вообще магия?

– Это тоже магия. Коралина, ее изучают сотни тысяч людей, и каждый раз обнаруживают что-то новое. Магия – не математика, в которой все логично и последовательно. Это причудливая форма энергии, которая зависит от тысячи факторов. Иногда она спит, иногда исчезает, иногда прорывается спонтанными всплесками. Ты знаешь, почему светлая магия впала вдруг в немилость? Кажется, что лечить людей – отличный, полезный дар, но ведь нет! Светлые маги считаются слабыми, их очень мало, и они вынуждены работать раз в десять больше темных. И мы уже говорили с тобой, почему.

– Потому что миром правят темные, – пробурчала я, снова вспомнив Даркхолда.

Еще чуть-чуть, и я возненавижу это имя.

– Не совсем, хотя не будем отрицать наглость и безрассудство определенной части магического сообщества и… гм… сил, ему благоволящих. Но на самом деле, еще когда светлых магов было достаточно много, самыми распространенными из них были предсказатели. Они предсказывали будущее, основываясь на видениях, и в общем-то делали это совершенно искренне, из лучших побуждений. Но будущее – непостоянная величина. На него, увы, очень влияет даже знание о будущем. Светлый маг предсказывал войну с демонами, король начинал готовиться, наращивать вооружение и стягивать войска к границе с Бавигором, а демоны – даже если и имели изначальные планы захватить весь мир – начинали нервно думать: «А чего это они? Да ну, с психами связываться!» – и не нападали. Короля вешали на площади за то, что задолбал армию, светлого мага гнали пинками за шарлатанство, и всем было плевать, что если бы не пророчество – их бы подняли на рога, причем в буквальном смысле. Понимаешь?

Я кивнула:

– Светлые теряли доверие.

– А значит, поддержку короны, финансы и все такое. Месторождения светлой магии разрабатывались в минимальном количестве, школы функционировали кое-как, шла пропаганда ненужности светлых в обществе. Ну и как итог – мы стремительно теряем этот вид магии.

– Что никак не объясняет то, что я сделала.

– Объясняет на самом деле. Но объяснять должен не я.

– А если… – Я закусила губу от страха, что магистр высмеет идею. – Если мне обратиться в Школу Светлых снова? И рассказать о том, как я вылечила Дарка и Мориса? Может, они меня возьмут и научат хоть чему-то?

Не знаю, что хуже: смех или сочувствие, с которым на меня сейчас посмотрел директор.

– Возможно, я знаю того, кто смог бы тебя обучить. Коралина, все очень непросто. Помимо того, что происходит здесь, среди вас, есть некие… глобальные проблемы. Нечто большее, чем драка Даркхолда с приятелем или игры в старшую школу. У Штормхолда большие проблемы, причем сразу в нескольких направлениях. Их нужно решать в первую очередь, даже если это означает пожертвовать заботой о тех, кто в ней нуждается.

– Ничего не поняла, – призналась я.

– Я тебе помогу. Но сначала мне нужно переговорить с королем. Хочу быть уверенным, что ты дождешься моего возвращения, никому не расскажешь об этом разговоре и не станешь делать необдуманных поступков.

– Можете быть уверены, – осторожно улыбнулась я.

Идя на ужин, я верила, что именно так все и получится: Кейман вернется, поможет добраться до столицы и найдет для меня возможность учиться. Несколько дней молчания – невысокая цена за свободу и будущее без школы, где мне так и не нашлось места.

Странно, конечно, что Штормхолд так и не научил меня не давать необдуманных обещаний.

* * *

Забавно, но он ощущает легкий стыд. Даркхолд всегда боялся уйти, прекрасно понимая, что отец отыграется на Олбране. Тот много раз говорил, что некоторые вещи стоят любых жертв, но Дарк не был готов лишиться единственного друга.

А сейчас, держа за руку маленькую напуганную девчонку, он понимает, что сил больше нет. И за это стыдно. Перед Олбраном, перед собой, перед ней, Одри, той девочкой из деревни. И даже перед отцом… перед настоящим и приемным.

Даркхолд не оправдал ни ожиданий, ни громкого имени. Не стал наследником темного бога и не получил власть над тьмой. Он превратился в труса, который под покровом ночи убегает из дома. Раз и навсегда, в пустоту, в мир, где таких, как он, презирают и унижают.

Стоит оно того?

Одри, пожалуй, скажет, что да.

А у него внутри пустота.

Из окна башни, где отец его запирал, осень казалась прекрасной. Золотой, немного мрачной. Ее приглушенные краски дарили спокойствие. Здесь, внизу, осень кажется неприветливой и холодной. Замок и лес накрывает туман. Над кронами деревьев сияют две луны, одна из которых имеет странный красноватый оттенок.