от однообразия картины перед глазами… я уснула.

Глава 18

Не то, чтобы я проспала всю дорогу, скорее продремала, потому что даже когда мои глаза привыкли к темноте, смотреть вокруг было не на что.

Иногда коридор, по которому мы передвигались, увеличивался и вширь и ввысь, образуя пещеры. То маленькие, то огромные. Тогда можно было полюбоваться на свисающие с потолка сталактиты, — они ловили тусклые отблески непонятно откуда идущего света, переливаясь, как самый дорогой хрусталь. А под ногами возвышались сталагмиты, тоже, по–своему, прекрасные, напоминающие то сказочные замки, то просто одинокие башни, в которых, например, могла томиться Златовласка, в ожидании принца. Со стен то тут, то там стекали ручейки. А один раз наш путь пересекла подземная река, и мы долго скакали вдоль ее берега до моста — широкого каменного нароста от одного берега до другого, явно возникшего естественным путем, но потом слегка облагороженного.

Вот в такие моменты я восторженно крутилась во все стороны, любуясь экзотикой и стараясь не заострять внимание на том, что у меня на голове не шапка, а кое–что другое… Как ни странно, если не позволять себе впадать в панику, то со временем к этому странному ощущению привыкаешь.

Правда, под конец путешествия Обби совершил тактическую ошибку, — он решил переползти с меня на Бхинатара, и я его… разглядела. Это было большое пушистое существо, которое можно было бы даже назвать милым, если бы не странные глаза по всему круглому туловищу, делающие его похожим на инопланетянина. Два больших черных глаза сзади, два больших черных глаза спереди и еще четыре маленьких, расположенных впереди, под большими. Шкурка у этого существа была серо–кремовая, пушистая, как у котенка, и я даже поймала себя на желании его погладить. Но едва я потянулась, как две недолапки, свисающие у паука с мордочки, предупреждающе зашевелились. Ну и… не очень–то и хотелось!

Чхар, чей ящеровол скакал слева от нас, как–то странно хмыкнул, но промолчал. А я поняла, что спокойно продолжить дремать на плече у мужа, когда с другого плеча на меня посматривают восемь глаз загадочного пушистого зверька, да еще и шевелящего при этом странными недолапками, — невозможно.

К счастью, мучиться мне пришлось недолго — не прошло и получаса, как мы оказались возле глубокого рва и каменных стен порядка четырех–пяти метров в высоту.

— Йультиакаэль! — радостно объявил мой муж.

Напротив ворот нас ждала Зива и остальные дроу. А Шинтафэй и ее парочка подъехали вместе с нами.

Стоящий на крепостной стене мужчина махнул рукой, и через ров опустился мост, по которому мы проехали до закрытых ворот. Только когда мост снова оказался поднят, нас впустили в город.

Что я могу сказать? Он был похож и не похож на уже увиденные мною. Сначала вдоль дороги тянулись невысокие, но крепкие домики. Они плотно лепились друг к другу, от них пахло бедностью, но не нищетой.

— Район мастеров–одиночек, — пояснил Бхинатар.

Я почти сразу сама сделала такой же вывод, потому что от одного из домов нестерпимо пахло какой–то выпечкой, от другого — сырой кожей, потом промелькнула типичная кузница…

— Из чего тут пекут? — заинтересовалась я.

— Из муки, — удивленно ответил муж. — У нас есть осушенные пещеры, в которых выращивается пшеница. Там постоянно поддерживается одна и та же температура, а для освещения используются колонии довольно крупных, с мою ладонь, улиток. И светятся у них не панцири, а что–то внутри! — глаза Бхинатара восторженно заблестели. Натуралист он у меня, оказывается. — И их раковина собирает и рассеивает этот свет. Он удивительный… Представляете, заходите вы в пещеру, там под ногами невысокая зеленая трава, а все стены и потолок светятся ярко–зеленым светом! — Потом, уже не таким эмоционально насыщенным голосом муж добавил: — Ну еще есть пещеры со светящимися грибами…

Судя по всему, излучающие свет слизни его восхищали больше, чем сияющие грибочки.

Тем временем дома перестали лепиться друг к другу, как приклеенные, стали повыше, пошире, побольше…

— Тут живут маги, мастера с семьями или обучающие несколько подмастерьев сразу, — пояснил Бхинатар.

Из–за серовато–тусклого света и облаков, загораживающих верх огромной пещеры, под сводами которой был возведен этот город, создавалось ощущение, что я на поверхности, просто сейчас сумерки, и воздух слегка разрежен.

Наконец, мы достигли района, в котором проживали аристократы. Это были не отдельные домики, а целые замки с поместьями, и раскиданы они были на приличном расстоянии друг от друга то слева, то справа. А вдалеке вдоль дороги тянулись странные, казарменного вида сооружения.

— Там общие рабы, — презрительно махнул рукой мой муж.

Мы свернули влево, миновали несколько особнячков и, наконец, достигли конечной цели — огромного поместья с личной церковью, на шпиле которой красовался огромный, выкованный из металла паук, окрашенный в черный и красный цвета. Он был плоский и стоял на двух нижних лапках, подняв остальные шесть вверх.

Все дроу на минуту склонили головы. Под недовольно–осуждающим взглядом восьми глаз я тоже наклонилась и поизучала каменистую дорогу у нас под ногами.

Спешившись возле замка, Зива, моя семья и Шинтафэй вошли внутрь. Остальные дроу почти мгновенно рассосались, исчезли, растворились и слились с серой дымкой вокруг. На лестнице нас встречала молодая жрица. Обменявшись легкими кивками с двумя вошедшими со мной женщинами и проигнорировав трех сопровождающих меня мужчин, девушка с интересом осмотрела меня и молча пошла вверх. Мы, тоже молча, за ней.

На третьем, самом высоком этаже, мы свернули в правый коридор и вошли в полутемную залу. В ней находились еще семеро жриц, а у дальней стены на возвышении, прямо в воздухе сидела пожилая дроу, постарше Шинтафэй, точно.

— Подойди ко мне, кровь Сонолы, — оригинальное обращение, прямо даже вот глаз дернулся от восторга.

Однако я спокойно подошла и позволила рассмотреть себя, даже крутиться не стала, хотя очень хотелось пошутить или еще как–то снять напряжение. Но я внутренне ощущала, что у этой дамы чувство юмора отсутствует.

— Да, она — обычный человек, — вынесла вердикт женщина и удовлетворенно кивнула. — Можете идти в свои комнаты.

Бхинатар глубоко выдохнул, за что собрал букет осуждающих взглядов и один благодарный, от меня.

Когда мы уже почти вышли из зала, пожилая дроу объявила:

— Чхар Ясс Зине, останься, я хочу с тобой поговорить.

После этих слов я тоже притормозила и развернулась на сто восемьдесят градусов. Зива, нашептывающая в это время что–то матери (а, как я поняла, левитирующая дама была именно императрицей Бриной Мэй Умари Арра