Люби свою работу всей душой, она отплатит тебе тем же.

— А это как ты понимаешь? — поддразнила я.

Зак выбросил послание через плечо.

— Думаю, что ты всю ночь будешь в моих объятиях.

— Нет, это точно о другом.

— Это моя интерпретация.

Я спрятала свое предсказание, отправлю его в шкатулку на хранение.

* * *

Следующее утро я провела за сценой арены, и, ни на минуту не выпуская из рук телефона, ждала новостей от врача нашей команды.

Дверь гримерки открылась, и разъяренный Коннор в сопровождении отца ворвался внутрь.

— Менеджер Ланы не отвечает, — сказал папа. — Неизвестно, чем она занята, Коннор.

Я удивленно вскинула бровь. Новый скандал вокруг Ланы?

— Она даст откровенное интервью! — гаркнул Коннор и развернулся лицом к отцу. — Тут и гребаным специалистом не нужно быть, чтобы знать, что она нарушает договор о неразглашении.

— У нас нет оснований думать, что она его нарушает, — голос папы был мягче и спокойнее. — Она использует твое имя для привлечения внимания, как и раньше. И больше ничего.

Брат сел на диван напротив меня. Он часто дышал.

— Не могу так больше.

Поддерживая колено, я пересела так, что могла видеть брата.

— Что происходит?

— Лана раскрывает пикантные подробности своих отношений с Коннором Джексоном в специальном выпуске этой недели, — сказал Коннор. — И каждое ее долбаное выступление не дает мне ни спать, ни есть, ни работать. Я должен знать, что она меня не подставит.

— Мне жаль, Коннор.

Если б я могла хоть что-то предложить, но ведь брат не готов был обсуждать это публично. И он продолжал верить, что Лана тоже.

— Кстати, ты подписывал соглашение, — напомнил папа. — И если она нарушит свое…

Это была игра по правилам.

Коннор покачал головой.

— Может, и ненавижу ее, но я не могу разоблачить ее. Даже если она поступит по-другому. Слишком много было той ночью.

У обоих.

Папа присел на диван рядом с сыном.

— Давай подождем. Если она в самом деле намерена заявить об этом во всеуслышание, тогда и будем разбираться.

— Может быть, не так уж все плохо, — предположила я.

Брат опять покачал головой, вид у него был унылый.

— Не надо сейчас.

Папа кивнул.

— Понимаю, сын.

Коннор встал и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

В комнате повисла тишина, и возникло ощущение тревоги, когда мы с отцом смотрели Коннору вслед.

— Я не планировал так начинать утро, — сказал папа, переводя взгляд на меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Час назад я приняла обезболивающее, поэтому не слишком больно. Стараюсь не концентрироваться на боли.

— Жаль, что так тяжело закончился твой турнир. Мне удалось посмотреть лондонский матч.

— Правда?

— Мы с мамой и Коннором за обедом смотрели. Ты здорово играешь.

Я не привыкла открыто беседовать с отцом и получать комплименты.

— Вау, папа. Спасибо.

— Я хотел бы побольше послушать о футболе. Может, попозже, вечерком, хорошо?

— Ага, я тоже с удовольствием.

Он встал, держа телефон в руке.

— Я пойду пока успокою твоего брата.

— Удачи.

Когда отец ушел, зазвонил мой телефон. Я схватила трубку. На экране высветился номер с кодом Лос-Анджелеса.

— Здравствуйте! — дрожащим голосом ответила я.

— Я могу поговорить с Кейтлин Джексон? — спросил женский голос.

— Слушаю.

Женщина откашлялась.

— Здравствуйте! Я — доктор Кармен Санчес. Я перепроверила результаты магнитно-резонансной томографии и хотела бы обсудить их с вами, если вы не заняты.

Сердце беспорядочно колотилось в груди, но я собралась с духом.

— Я свободна.

— То, что я сейчас вижу, говорит о том, что операция не понадобится. В этом плюс.

Услышала, и как камень с души упал.

— Правда?

— У вас порвана внутренняя боковая связка. Обычно мы не проводим хирургическое вмешательство в таком случае. Сухожилие достаточно снабжается кровью для самовосстановления, если обеспечить надлежащий уход и покой.

Разрыв внутренней боковой связки. Операции не будет. Значит, справлюсь.

— Если судить по наблюдениям, вероятно также, у вас возникают боли из-за частичного разрыва наружной коллатеральной связки. Как правило, мы не оперируем частичный разрыв, как и разрыв внутренней боковой связки. То есть опять же происходит самовосстановление при правильном уходе.

Нутро словно наполнилось свинцовой тяжестью.

— Что это значит для футбола?

— Если все пойдет по плану, то можно говорить о вашем возвращении на поле через шесть-восемь недель.

— Столько недель?! — закричала я. — Серьезно? Так долго?

— Да, Кейтлин, к сожалению, это так. Нужно дать вашему колену много времени для восстановления, во избежание риска возникновения дальнейших проблем.

Июль уже подходил к концу. Восемь недель, а там и конец сентября. Сборы на матч в национальную женскую команду Соединенных Штатов в октябре.

Я не знала, как реагировать.

— Ладно.

— Понимаю, новость не очень радует, но это все же лучше, чем операция, — сказала доктор Санчес. — Будем надеяться, что мы сможем вернуть вас на поле до конца сентября.

Подготовиться к сборам было почти невозможно без тренировок на поле.

— Следующее, что нужно сделать, это провести физиотерапию, — продолжила она. — Я выписала направление. Вы в поездке сейчас, но как только вернетесь в Лос-Анджелес, мы с вами обговорим кое-какие назначения.

Жгучие слезы выступили у меня на глазах.

— Я понимаю.

— Я сейчас позвоню вашей маме, чтобы обсудить детали, а потом посмотрим, что делать дальше, — подытожила доктор Санчес. — У вас есть вопросы ко мне?

Когда этот кошмар кончится?

— Нет, — сдавленным голосом ответила я. — Пока нет. Спасибо, доктор.

— Конечно, скоро поговорим, Кейтлин.

В шоковом состоянии я положила трубку. Весь мой упорный труд. Все тренировки. Все закончилось ничем. Я теряла все.