Мы услышали приглушенные голоса на заднем плане, и Нэнси сказала кому-то: “Это Филлис с работы”. А потом, уже в трубку, объяснила: – Мои родители заявили, что, пока Аки работает в Ньюберри, я там работать не буду.

От такого я растерялась. Однако хорошей новостью было то, что все обвинения с Нэнси сняты. Плохая новость: полиция конфисковала ее фотоаппарат.

Я выхватила трубку из рук Филлис.

– Нэнси, это я. Возвращайся на работу. Пусть родители спят спокойно. Пусть не волнуются, что ты будешь рядом со мной.

Нэнси не ответила, но я слышала шелест и шаги. Наконец она прошептала:

– Откуда у тебя деньги на мой залог?

– Не думай об этом. Вся ответственность только на мне. Ты мне помогла, очень. – Я сглотнула, в полной мере осознавая последствия того, что скажу дальше. – Я сама уволюсь с работы, Нэнси. Ты можешь вернуться.

Нэнси принялась возражать, запинаясь и мекая, но я твердо стояла на своем.

– Все равно я подумываю поступить в колледж, – сказала я, саму себя удивив.

Впрочем, я ведь объявила уже семье Накасонэ, что хочу стать медсестрой. Может, сейчас и пора к этому подступиться?

Мистер Гейгер, директор библиотеки, с недоумением прочитал мое заявление об уходе. Он снял очки, откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня через обширный стол.

– Что-то случилось в отделе? – спросил он.

– Нэнси Ковальски вернется, это все, что я могу сказать, – ответила я. – А я ухожу. Я планирую поступить в колледж и закончить свое образование.

Мистер Гейгер подергал себя за бак.

– Нам будет недоставать вас, мисс Ито, – провозгласил он. – Вы были полезным сотрудником нашей библиотеки.

Перед уходом я собирала свои пожитки, а Филлис наблюдала за мной со стороны, из-за стопки книг, с таким видом, словно я ее предала. В последние пять месяцев мы составили разномастную, но дополняющую друг друга тройку. Наше братство далось нам непросто, и всего в одно воскресенье я умудрилась его разрушить.

Что мне сказать родителям, придумать я еще не успела. Они знали, как мне нравилось работать в Ньюберри, и в храме или на занятиях разговорным английским похвалялись моими успехами перед другими иссеями. Дома, к счастью, никого не было, и я вздохнула с облегчением: нет нужды с ходу придумывать оправдание. Налила в ванну коричневатой воды и сделала вид, что отмокаю в чае, а не бог знает в чем.

Лежа в ванне, я слышала, что кто-то барабанит к нам в дверь, но решила не обращать внимания. Если что-то важное, подумала я, значит, придут еще. Но после мытья, надев свое полосатенькое платье, вышла за дверь проверить, может, там что-то оставлено. И правда, на полу в коридоре лежал белый конверт.

Адресован он был мистеру и миссис Гитаро Ито. Обратным адресом значился судебно-медицинский эксперт Чикаго. Со смерти Розы прошло уже пять месяцев, и трудно было понять, почему это письмо добиралось до нас так долго. Не в силах дождаться родителей, я вскрыла конверт – не аккуратно, ножом, как сделал бы мой отец, а просто разорвала и вытащила отчет о патологоанатомическом исследовании на двух страницах.

Как и в свидетельстве о смерти, медицинской причиной летального исхода была указана остановка сердца. Разрыв плечевой артерии в результате столкновения с поездом метро привел к смерти в считаные мгновения. Оставалось лишь благодарить бога за то, что страдала Роза недолго. Коронер вновь указал, что она совершила самоубийство, намеренно бросившись под колеса. Не найдено никаких доказательств того, что инцидент явился несчастным случаем или следствием преступного замысла. Я презрительно хмыкнула. Как, разве проведено расследование, чтобы коронер имел основания прийти к этому выводу?

Я просмотрела вторую страницу. Об аборте ни слова.

Вспомнилось, что в ходе моей встречи с коронером он настаивал на том, что в своем отчете укажет: процедура имела место. Может быть, передумал? Но почему пять месяцев спустя? Я проверила – отчет был датирован вчерашним днем. Непонятно.

Я сидела за столом, уставясь на неисправный кран, из которого капля за каплей сочилась вода, и тут кто-то опять постучал в дверь. Может, тот же, кто принес отчет? Стремительно кинувшись к двери, я открыла ее, даже не спросив, кто там. Оказалось, крупный, одетый в синюю форму хакудзин с тяжелой на вид холщовой сумкой через плечо.

– Доставка льда, – объявил он. У него были пышные усы цвета сливочной тянучки и широкая, как наковальня, грудь.

– Как, разве это сегодня? – глупо спросила я, не в курсе нашего домашнего распорядка, так как днем обычно работала.

– Вы, должно быть, дочка, – сказал развозчик льда и направился к нашему холодильнику. Вынув остатки старого льда, он бросил их в раковину, а затем ловко достал из своего мешка целый куб и вложил его в верхний отсек.

– Родители не предупредили меня.

– Всегда по понедельникам. Сегодня прибыл пораньше, так что это хорошо, что вы дома, – сказал он. Лоб и щеки у него были в морщинах. Он, пожалуй, лет на десять был моложе моего отца. – У вас есть купон?

– А, купон!

Я знала, что мама купила для этой цели что-то вроде книжки с отрывными талонами. Я выдвинула ящик кухонного стола. Там она и лежала, книжка с надписью красным шрифтом: “Лед от Бута”. Полистав, нашла в конце талоны, на каждом из которых был с краю указан вес: “20 фунтов”.

Аккуратно один оторвав, я протянула его доставщику льда – и что-то в этой бумажке показалось мне ужасно знакомым. Красной краской пропечатанная цифра “20” – разве это не тот же шрифт, что на обрывке из дневника Розы?

Он тяжело шел к двери, шаркая ботинками по линолеуму, и я спросила его:

– А не скажете, в вашей компании работают доставщики льда японцы?

Он обернулся, морщины на его лбу стали глубже.

– Из тех, кто работает полный день, – никого. Но один парень-японец у нас время от времени на подхвате. У него есть и другая работа. Он портье в отеле “Марк Твен”.

Тот мускулистый нисей с вьющейся шевелюрой – как его имя? Кен? Кеничи? Нет, Кейзо. Углубившись в свои мысли, я не сразу заметила, что доставщик льда ушел. Побежала в спальню, вытащила из сумочки конверт, который так и лежал там. Вернулась к обеденному столу, выудила из конверта корешок – улику, оставленную насильником. Сравнила его с талонами в купонной книжке на лед. Полное совпадение. Ох, неужели Кейзо – тот, кто отнял у меня сестру?

Глава 24

Ястояла, поглядывая в блокнот, на углу у входа в отель “Марк Твен”, будто