Мичико как раз отхлебнула из чашки и кивнула в знак того, что поняла. Шан начал спускаться к шлюзу. Благодаря тому, что лестница винтовая, это было не так-то сложно сделать, держа в руках чашку. На «Одиссее» при разгоне и торможении не получилось бы двигаться из помещения в помещение с напитком в руках. С другой стороны, никому и в голову не пришло бы в космосе налить жидкость в чашку. В общем, Шан спустился и отправился по коридору во второй модуль.

Зайдя в модуль, он аккуратно прикрыл за собой дверь, чтобы не греметь, и по такой же винтовой лестнице поднялся к дежурной. Дверь в неё оказалась приоткрыта, и из помещения слышались голоса. Кто это здесь?

– …размышляю, нет ли тут какой-то ловушки? – раздался негромкий голос Волкова. Вот чёрт, и что он тут делает? Уже заступил на вахту? А зачем так рано? Кто его звал?

– Вот и я не могу понять, зачем всё? Я с Шаном тоже поделилась идеей, ему не понравилась, – ответила Мари. И долго она будет припоминать это? Ещё и с русским зачем-то поделилась. – Сказал, что разве что крупицы правдивы.

– Я думаю, он просто ещё не отошёл от нашей ссоры, внутренне протестует, вот и решил отрицать с ходу, – мягко прозвучал Димин голос. То есть он назвал Чжоу истериком?

– Ладно, я и сама до конца не уверена, если честно. Всё слишком запутано и необычно.

Шан понял, что дальше подслушивать было бы неправильно. Надо или уйти, или зайти к ним. И что же делать?

– Мари, твоя смена кончается, мне стоит, наверное, пойти и взять кофе, чтобы проснуться. А то я прибежал сразу, как умылся. Голова гудит страшно.

После некоторой паузы девушка ответила:

– Дима, знаешь, это очень приятно слышать. Я счастлива, что ты вспомнил обо мне раньше, чем о кофе.

– Милая, конечно же я вспомнил о тебе. Я вспоминаю о тебе, просыпаясь, и думаю о тебе, засыпая, – рассмеялся русский.

Волков что, флиртует с его женщиной? Что за вольности? Так, Мари, давай, поставь уже русского на место!

– А ты мне, порой, снишься, Дима, – сказала она, и голос был вовсе не возмущённый, а нежный.

Шан почувствовал, как в глазах потемнело. Мурашки пробежали по лицу, а пальцы сжались так, что чуть не раздавили чашку с кофе. Конец. Волков отнял у него достоинство, должность, а теперь ещё и девушку. Чжоу развернулся и тихо спустился вниз. Так же тихо открыл шлюз обратно в четвёртый модуль, немного согнувшись, прошёл в коридор и, стараясь не хлопнуть, закрыл дверь за собой.

* * *

Он не помнил, как очутился в первом модуле. Что же творится! Дыхание спёрло, в районе сердца ощущалась боль. Невероятно, Шан столько времени аккуратно следил за Мари, исследовал привычки, запоминал, что ей нравится, а что нет, незримо ухаживал, подкидывая решения интересных задач, и делал это так, чтобы девушка подумала, что догадалась сама. Он выучил, какой кофе и какие фильмы любит Нойманн. Знал, что ей нравятся Майкл Джексон и ABBA, знал, что её маму зовут Лена, а собаку, которую подарили в детстве, – Чарли. А Волков просто занял его место.

Чжоу не выдержал и закричал. От крика стало легче, но возникла мысль, что он мог кого-то напугать, если рядом находились коллеги. Шан открыл планшет и посмотрел на карту колонии. Волков всё ещё был во втором, с Мари. Ламбер, Комацу, Патил, Кинг и Хилл – в третьем. В четвёртом никого, а в первом модуле он был один. Никто его не мог услышать. Ну и хорошо. Шан снова заорал. Он ругал Диму, ругал Нойманн за то, что выбрала другого, ругал всех, ругал проклятый Марс. Через пару минут ему стало легче, и парень понял, что всё ещё держит в руках остывающий кофе.

Он быстро выпил напиток и решил всё же сходить за мазью. Надо приходить в себя, а там будет видно. Кружку поставил в дежурной комнате и пошёл по коридору в третий модуль. В коридоре столкнулся с Крисом. Мужчины сухо поздоровались и аккуратно разошлись. Это было непросто, ведь коридор не предназначался для таких встреч. Войдя в третий и поднявшись в зал совещаний, китаец увидел открытую дверь медицинского отсека и стоящих за дверью Комацу и Волкова. Что соперник тут делает? Зачем сюда-то пришёл? Решил отравить его мазь? От этой мысли Шан усмехнулся. Дима, услышав его, повернулся и сказал:

– Привет, Шан. Я готов принять вахту, только таблетку от головы выпью. Что-то разболелась. А Мичико решила давление померить заодно.

Понятно, почему у тебя болит голова. Потому что ты не спал, а думал о чужой женщине, вот почему. Хотелось выпалить именно это, но вслух Чжоу произнёс:

– Давай, пей таблетку, а я за мазью зашёл. Мичико, нашла тюбик?

Та отвлеклась от фиксирования в планшете показаний давления Волкова и подала тюбик с небольшого стола.

– Держи, Шан. Надеюсь, скоро всё заживёт.

А он, в свою очередь, надеялся, что у Димы такое давление, что сосуды вот-вот полопаются.

– Спасибо, – ответил ей Чжоу, а потом повернулся к русскому. – Дима, я заберу сейчас свою кружку из первого, и пост твой.

Тот улыбнулся, как будто между ними ничего не произошло, и поднял вверх большой палец. Пришлось сухо улыбнуться в ответ. Мичико продолжила что-то измерять, воркуя с Волковым. Давай, суетись, японочка, этот парень и тебя разочарует, ему другая нравится.

* * *

Забрав кружку из комнаты дежурств, он вернулся в четвёртый модуль, намереваясь помыть за собой посуду и лечь спать. На кухне Шан встретил Криса с кофе и Мари, видимо, только что вернувшуюся с вахты.

– О, ты так и не зашёл! – улыбнулась ему немка. Стереть бы улыбку с твоего лживого лица, фройляйн Нойманн. Впрочем, есть мысль, как это сделать.

– Извини, я занимался теорией, как и договорились. Устал просто, не хотел сегодня спорить. Я добью идею и обязательно обсужу с тобой, – остановившись, он сменил выражение лица на интригующее. – Кстати, а вы заметили, что между Комацу и Волковым что-то есть?

Крис повернулся к нему, а Мари визуально напряглась. Оба застыли с выжидающими лицами. Ха.

– Я только что заходил в медпункт за мазью, – Шан показал им тюбик, – и увидел, что Дима тоже там.

– Он сказал, что пойдёт за таблеткой ибупрофена, – сбивчиво заявила Мари, – так