Впрочем, прочь такие мысли. Даже несмотря на отвратительное поведение, Волков не заслужил смерти. Но уважения точно лишился. Теперь три года придётся куковать тут с тремя мужчинами, и каждый из них по-своему «хорош». Кристоф подставил его в споре с Кингом, так что он либо слабовольный, либо просто не на той стороне. Айзек игнорировал и затыкал его, ставя собственное мнение сильно выше, и он же сказал, что не отдаст ему должность – то есть выглядел как самый враждебный. Однако, не был самым мерзким. Врага можно бояться, можно ненавидеть, но можно при этом уважать. Из всей троицы наиболее отвратительным оказался Волков. Именно потому, что не хотел занимать сторону, гадил всем, стравливал их друг с другом, а в последний момент ловко переметнулся к победителям, когда понял, что не получит ни лидерства, ни похвалы. Шан был уверен, что они сговорятся, и в рапорте именно его назовут дебоширом, хотя всё было совсем не так.

Он отложил книгу, поняв, что с чтением явно не сложилось, и посмотрел на часы в планшете. До его смены оставалось около двух часов, и ложиться спать не имело никакого смысла. Завтра уже Джессика будет раздавать дежурства по наущению Кинга. Так что ему достанутся худшие смены – под утро, ведь не получалось толком поспать ни до вахты, если не лечь сразу после ужина, ни после. Да, Чжоу готов поспорить, что сегодня – его последняя первая смена. Она была не просто хорошей, а отличной, так как партнёром по дежурству выступала Нойманн.

Мари. После сегодняшнего вечера, он понимал, что девушка – последний лучик света. Все остальные предали его. Впрочем, Мичико тоже вроде не была стервой, хотя с ней диалог у Чжоу так и не наладился. Так что хорошо, что с Мари они подружились, и, вполне возможно, сблизились даже больше. Надо проводить с ней максимум времени, чтобы все видели, что у него есть друзья, что он не отщепенец в этом лагере предателей. Упорным трудом Шан добьётся того, что история запомнит его, как истинного пионера Марса, а мелких кретинов вычеркнет.

Даже мысль о том, что в Википедии[30] в статье «Дмитрий Волков» будет написано, что он – предатель первой Марсианской экспедиции, грела душу. И он, Шан, напоказ будет дружелюбным с коллегами, будет улыбаться, работать рядом, и потом уже сдаст всех с потрохами, причём не своими руками. О, как приятно будет смотреть, как их презирает толпа, как все пожимают ему руки, игнорируя этих дураков, а Чжоу им неловко улыбнётся, мол, не я, а кто-то другой вас подставил. О, да, месть – блюдо, которое надо подавать холодным!

А сейчас, раз уж спать не вариант, можно написать личный рапорт. Он открыл почтовый клиент и стал печатать:

«Уважаемый директор центра коммуникаций программы колонизации Китайской Народной Республики Цзян Вэньмин! Данный рапорт подготовлен мной, Чжоу Шаном, для того чтобы показать вам, с каким трудностями здесь приходится сталкиваться. Прошу вас принять его и поместить в архив, но не публиковать и не передавать данную информацию другим странам-партнёрам. Сегодня во время переговоров…»

* * *

Шан сидел в первом модуле, и ему было тоскливо, да и спать хотелось. Период жалости к себе прошёл, рапорт был составлен и отправлен, требовалось просто отсидеть смену. Мари сидела во втором модуле, но там же, почему-то, торчал Волков, судя по показаниям планшета. Что он там забыл? Его смена под утро вместе с Крисом, который, сдав должность, решил подежурить вместо Джессики.

Ладно, можно подождать. В конце концов уйдёт же русский спать, и тогда Шан присоединится к Мари, чтобы не заснуть на дежурстве, да и в принципе, потому что с ней хорошо. Он достал тюбик с мазью, чтобы нанести её на пару плохо заживающих шрамов на левой щеке. Средство было весьма качественным, снимало боль, воспаление, помогало успешному заживлению, и, что немаловажно, учитывая, что он мазался ей трижды в день, оно не воняло. На Чжоу было около пятнадцати зашитых шрамов и ещё около ста мелких ссадин, которые быстро затянулись. В целом он практически восстановился, за исключением двух крупных шрамов. Скоро они затянутся, и можно будет снять швы. Ну и наконец прекратить терапию.

Мазь заканчивалась. После смены можно бы зайти в третий модуль, взять другой тюбик. Уже какой по счёту? Мичико говорила, что извела на него кучу лекарств. Что ж, он заслужил. Шан выдавил на указательный палец правой руки немного мази и аккуратно втёр её в раны и кожу вокруг них, после чего закрыл тюбик и сходил вымыть руку. Вот чего тут не хватало, так это салфеток. Однако, воду можно очистить, а тащить сюда килограммы бумаги было бы преступлением. Особенно, если её нельзя читать перед сном.

* * *

За дверью было слышно, как Мари что-то мычала себе под нос, какую-то мелодию. Чжоу решил не входить без предупреждения и пару раз тихо постучал в дверь.

– Комм райн[31]! – раздался изнутри голос Нойманн. – Ой, заходи, открыто, – она засмеялась, как раз, когда китаец приоткрыл дверь, – задумалась, ответила на немецком, извини!

– Сесе[32], – ответил Шан, улыбнулся и добавил, – поблагодарил тебя на китайском за разрешение войти!

Мари ещё сильнее захихикала. У неё явно хорошее настроение. Хорошо, что русский ушёл, теперь Чжоу получит удовольствие от общения с ней один на один. Её смех казался приятным, особенно учитывая, что обычно девушка была строгой и собранной.

– Решил присоединиться ко мне на вахте? Давай, всё равно тут скучно. Ничего более удивительного, чем то, что происходит с нами, случиться уже не может! – заявила ему Мари.

Её правда. Что может быть удивительнее, чем контакт с инопланетной жизнью? Шан присутствовал при первой встрече, и так вымотался и перенервничал, что Диме пришлось тащить его до лагеря на тележке. Ну вот, снова Волков всплыл, когда не звали!

– Как твои дела, Шан? – немка была сама учтивость. – Я заметила, что ты переживал сегодня вечером. Это из-за переговоров или из-за ухода Криса?

Какая внимательная – явно следит за тем, что с ним происходит. Ей точно нравится Чжоу Шан.

– Да, я переживал. Мне показалось, что некоторые наши коллеги слишком… неэтично себя вели, довели Криса, вот он и ушёл. Как-то всё навалилось, вот и разнервничался, – выдавил из себя Шан.

Мари на секунду задумалась. Наверное, ей уже сто версий произошедшего передали. И, надо думать, последним был Волков. А в пересказе русского, наверняка, виноватыми были представлены