Шрифт:
Закладка:
И какое-то время отец и сын сидели молча.
– Вскоре я узнал о том, что он продал свою икону, которая уже не давала ему живительной силы. Официальным покупателем был назван известный миллионер из Южной Африки Солли Джоэл, проживавший в Лондоне. А тот уже в 1950 году перепродал икону некоему Митчеллу-Хаджесу, который якобы поместил ее у себя в замке на севере Англии.
– А где же наша икона, отец? – негромко спросил Георгий.
– Да вот же стоит перед тобой… В ту ночь я, словно предчувствуя опасность, предварительно упаковав, привязал ее к судовому якорю…
Икона Богородицы действительно стояла на столике около кровати отца.
– Сможешь ли теперь ты отличить ее от той, что оставил у меня вчера?
– Попробую! – ответил Георгий и взял икону в руки. И тут мощный, невидимый поток пронзил все тело Государева-младшего. И только после этого Георгий посмотрел на тот самый правый верхний край, что задели острым краем заступа при ее обнаружении. Так и есть! След зарубки был еще отчетливо виден и даже ощущался при прикосновении.
– Это она… Именно ее я видел со сне. На ней есть след от заступа…
– Теперь, сынок, настала твоя очередь вступать в игру. Икону нужно обязательно переправить домой, в Россию. Теперь следующее, – сказал он, доставая из-под своей подушки большой конверт. – Пока я еще жив, то хочу, чтобы ты знал. В этом конверте подготовлены документы, подтверждающие твое право владения этим особняком и еще некой собственностью на территории Франции. Я имею в виду дом и часть земли на берегу пролива Ла-Манш. Там уже установлен поминальный крест моей жене и твоей матери – Марии. В этом же месте надеюсь, что похоронят и меня. Завтра сюда придет нотариус, и мы официально все оформим, включая твое законное право распоряжаться банковскими счетами, которые до сих пор принадлежали мне. Поверь мне, это немалые средства, которые позволят тебе и твоим детям, да и внукам жить безбедно. Теперь поговорим о второй части твоего приезда сюда. О тех документах, которые уже давно не дают покоя кое-кому в России. Помоги мне подняться, я должен тебе кое-что показать…
Георгий помог отцу встать, и они стали спускаться на первый этаж. Там, в библиотеке, Государев-старший открыл потайную дверь, и они спустились в оборудованный бункер. Запасы продовольствия, библиотека, кабинет и спальня, прекрасная вентиляция – все это свидетельствовало о том, что в годы войны у отца было прекрасное убежище.
– Нравится?
– Не то слово, отец!
– Кстати, здесь есть тайный ход к берегу Сены. Там катер и все необходимое для длительного путешествия по водам…
– Давно ты все это построил?
– Сразу же после революции в России. Будто сам Господь Бог меня к этому подтолкнул. Ну да это все в прошлом. Хотя, возможно, еще может пригодиться и тебе самому… А пока вернемся в кабинет.
В нем кроме письменного стола и дивана все остальное пространство было заполнено всевозможной аппаратурой. Государев-старший достал ключи от сейфа и открыл дверцу. На полке помимо пачек денег лежали и три миниатюрные магнитофонные кассеты. Иннокентий взял ту, что была сверху, и поставил ее для прослушивания на магнитофон. Дал сыну наушники и включил воспроизведение. А сам сел на диван, давая возможность сыну самому оценить хранившуюся у него информацию.
И Георгий услышал:
– … Согласен, что Сталин, как человек, обладающий уникальным геополитическим чутьем и будучи к тому же мистиком, способен вершить человеческие судьбы одним движением своих бровей. Если лишь на мгновение предположить, что он возжелает объединиться с Гитлером в братской любви и согласии, то нам всем, как говорят русские, мало не покажется. А потому, пока не поздно, есть простой и верный способ стравить их друг с другом в новой братоубийственной войне…
– Кто-то хочет что-нибудь добавить к сказанному? – спросил, очевидно, председательствующий на встрече.
– Да! – в разговор включился второй голос. – Опасность представляет даже не сам их вождь. А их общие арийские корни, о которых они давно уже и сами-то подзабыли, однако вопреки всему они все еще тянутся друг к другу в надежде на воссоединение, как бы мы ни старались хирургическим путем изолировать эти народы друг от друга.
– Продолжайте! – попросил, очевидно, председательствующий.
– Многие годы, что я провел в России, и десять последних лет в Германии дают мне право сказать, что эти народы, впитавшие веру отцов с детства, действительно уже давно интуитивно ищут свою разделенную вековыми войнами альма-матер… Прибежище, точнее сказать, землю обетованную, о которой еще помнит их генетическая память.
– Жаль, что насаждаемый нами в России атеизм не дал ожидаемого результата. Хотя много и удалось добиться, разрушив храмы как сосредоточие их святости и расстреляв большую часть истово верующего священства… – Георгий услышал новый, третий голос.
– Но и при этом вы не сумели добиться главного… – парировал второй голос.
– Уточните… – попросил первый.
– Контроля над их душами. А потому-то давайте признаемся, что нам до сих пор не удалось этот колосс поставить на колени. Я также не вижу другого способа решения нашего вопроса, как развязывание новой войны между Россией и Германией…
Георгий остановил магнитофон и какое-то время сидел молча, пока не заговорил отец.
– Вот за эти невинные, на первый взгляд, беседы мы заплатили миллионами жизней лучших наших людей. Англичанам с помощью кое-кого из ближнего окружения Гитлера тогда удалось дискредитировать саму идею пакта Молотова – Риббентропа. А мы же до сих пор так и не научились извлекать уроки из своих поражений.
– Но ведь мы победили…
– Кого? Сами себя в очередной братоубийственной войне… Америка,
