— Как ей вовсе показываться на глаза мужу своему, если она обрюхатилась, когда он уже более двух месяцев был в отъезде? Да и до того… Горыня не делил кровать с женой, — сказал Арон и поник.

Проблемка. Отец с дочерью хотели заполучить ребенка, после представить наследника купцу Горыне, а тут вышел самый что ни на есть блуд. Со мной? Получается, что да, но…

— Ее насильничают у половцев? — спросил я.

— Нет, пишет, что никто не трогает и она под опекой хана, — отвечал Арон, но глаза не подымал, потупив свой взор в пол.

Ладно, я отец или нет, это суть дела не меняет.

— Сколько выкуп просят и сколько ты заплатишь за то, что я отправлю своих людей ее вызволять? — спросил я и увидел, из-за чего в будущем возникло выражение «глаза вышли из орбит».

Выпучив глаза, Арон моргал, то и дело приоткрывая рот. Неужели он действительно считал, то я брошусь спасать Рахить только потому, что… спал с ней? Ребенка, вероятного, пока не берем в расчет. Пусть родится, посмотрим.

— У меня есть тысяча и еще сто гривен серебром, это все, что осталось. Забирай, но дочь верни. Я начну все сначала, я знаю, как вести торг. Но без дочери, мне не нужна моя жизнь. Она была для меня всем, — Арон в буквальном смысле начал рыдать.

— А сын? — спросил я.

— Он ушел со своей семьей от меня. Я дал ему половину от всего, что имею, и он ушел, отказался быть со своим отцом, уехал к ляхам, — говорил Арон.

Я только сейчас увидел, понял, что передо мной сидел старый одинокий человек. Он цепляется за дочь, как за надежду, чтобы не остаться одиноким до окончания своего жизненного пути. Не совсем правильно из человека, который все это чувствует, тянуть деньги. Но, разве кто-то говорил, что в жизни нужно всегда поступать правильно? Говорили, и часто, но я, видимо, в это время отсутствовал. Для меня правильно — это чтобы платили за риск, но при этом была идея, которая позволяет идти под пули, ну или под стрелы.

Идея одна — защита Руси. Не Рахиль, или старика-Арона, а Руси в масштабе. Бегая за отдельной дамой, пусть и очень красивой — это пусть в никуда. На самом деле, не настолько я скотина, надеюсь. Откажись старик бедным и без возможности оплатить выкуп, я сам бы это сделал.

У меня были планы на Арона. Точнее сказать, нужен мне управляющий, который хорошо ориентируется в деньгах, умеет договариваться, спорить, торговаться. И сейчас я хотел провернуть такой прием, когда нужно сначала сделать почти невозможным вызволение Рахиль, а после, якобы поддавшись уговорам или, если Арон не станет упрашивать, все же нехотя, но согласиться.

Тем самым, я рассчитывал создать у купца впечатление, что он мне должен. А еще у него не останется денег, а я сделаю предложение вполне финансово выгодное, но для того, кто оказался у разбитого корыта.

— Я сам отправлюсь за своей дочерью. Найму охрану и уеду, — взяв себя в руки, вспылил купец.

Я промолчал. Еще раньше он мог бы это сделать, но не сейчас. Арон, по сути, во власти у Кучки. Уверен, боярин отпустит купца по его первому требованию или просьбе. Вот только даже коня не даст с собой, отобрав все имущество.

— Кучка замышляет неладное, — начал шептать мне прямо в ухо купец. — Он покупает всех дружинных. Иных иноков, что идут к вам в братство, разворачивает обратно, берет сбор с торговых людей. У него скопилось уже много обозов, даже строит новые хранилища.

— Я знаю, — шепнул я на ухо Арону и похлопал купца по плечу.

Я, действительно, знал, что Кучка настолько зарвался, что перехватывает часть обозов для братства, а также «стрижет» купцов. Северо-Восточная Русь сейчас начинает свое становление. Сюда направляется немало купцов. А также через Оку и Москва-реку можно идти в булгары или подниматься севернее с выходом на новгородские земли. Место очень выгодное. Все же недаром Москва в иной истории стала центром объединения русских земель.

Объемов награбленного Кучкой я не знал, но мог предположить, что многочисленные постройки в виде амбаров сооружены не зря. Кучке уже просто некуда девать свои богатства.

Наш разговор прервал воин, вошедший в горницу.

— Боярин-властитель нынче в мыльню пошел. Ждет тебя Владислав тысяцкий, — мой чин, вошедший в горницу воин произнес с явным пренебрежением.

— Червь, ты посмел со мной разговаривать неподобающе, — сказал я, но не стал предпринимать каких-то активных действий, не начинать же просто всех резать, надеюсь это произойдет позже.

Но и воин был не столь умен, чтобы быстро сообразить, как именно действовать. С одной стороны, меня боярин зовет в баню, а это — признание за равного, с другой же стороны, воин должен был мне ответить. Оскорбление «червем» должно быть обидным.

Глава 21

Воин дернулся в мою сторону. Непонятно, что он хотел сделать. Может, обняться. Вот только обнимашки в мои планы не входили, тем более с рослыми дюжими мужиками. Резко сделав шаг вправо, я ударил воина согнутыми фалангами пальцев в переднюю область шеи ниже подбородка и выше кадыка. Этот удар является сокрушающим и очень болезненным. Он временно, но надежно сбивает дыхание противника на несколько секунд или даже дольше.

Воин, задыхаясь осел на корточки, а я навис над ним.

— Я гость твоего хозяина. Не смей более приближаться ко мне! — сказал я.

Другие воины, находящиеся в горнице, дернулись было в мою сторону, но отповедь про то, как нужно вести себя с гостями боярина, поумерила их пыл. Степан Иванович был жестким хозяином, требовал к себе беспрекословного подчинения. Так что лишь упоминание о возможном гневе боярина быстро охлаждало пыл у его