– Уверен, он думал, что поступает правильно и делает как лучше для тебя.

– Даже если это означало ложь?

– Не думаю, что он когда-либо считал это ложью. Он любил тебя.

Я смотрю на Дэни, и вижу ту ранимую девочку, какую, должно быть, тогда, много лет назад, видела Памела.

– Ты готова выслушать Памелу?

Проходит несколько секунд.

– Да, – тихим голосом отвечает она.

Мы идем к Хадли-Хилл-роуд. Ждем, когда переключится светофор. Дэни сжимает пальцами переносицу. За переходом она быстро устремляется вперед, минует дом Памелы и сворачивает на боковую тропинку. Я следую за ней. Она останавливается у забора в задней части своего бывшего двора. Ворота чуть приоткрыты, и она толкает их. На небольшом участке недавно все было обновлено: к дому ведет широкое крыльцо с открытой террасой, стоят газовые уличные обогреватели.

– Здесь все чужое, – говорит она, отступая назад.

Делает несколько шагов от своего бывшего дома к дому Памелы и замирает, держа руку на калитке. Зайдет она или нет? Хочет ли она на самом деле услышать от Памелы правду?

– Дэни? – говорю я.

– Я готова, – отвечает она и толкает калитку.

Двор внутри небольшой. Через ухоженный квадрат газона ведет тропинка из потрескавшихся плит. У задней двери аккуратно сложено деревянное кресло.

– Она сидела на нем, пока я играла на траве, – говорит Дэни.

Я смотрю на часы. Я договорился с Памелой, что мы придем к ней в десять утра. Я поднимаюсь на крыльцо и тихо стучу в дверь.

Глава 79

Сквозь мутное стекло в двери я вижу Памелу. Она тянется к цепочке и поворачивает ключ.

– Как раз вовремя, – говорит она, открывая дверь, и пропускает нас в дом.

Дэни проходит мимо нее в гостиную, и обе, как по команде, опускают головы. Я вхожу за ней и улыбаюсь Памеле.

– Я уже поставила чайник, – говорит она, закрывая за мной дверь.

– Замечательно, – отвечаю я.

– У меня есть тортик.

– Может быть, не сегодня.

Я касаюсь ее руки, достаю из кармана пиджака фотографию из Файли и осторожно кладу ее на кухонный стол.

– Пойду посмотрю, как там Дэни.

Я останавливаюсь в дверях гостиной. Дэни стоит ко мне спиной, глядя в окно. Я снимаю пиджак и бросаю его на диван.

– Мы должны ее выслушать. Она единственная, кто может помочь нам во всем разобраться, – говорю я.

Дэни не отвечает и продолжает смотреть на дорогу.

– Ты справишься. Поверь мне. Я пойду помогу ей с чаем.

На кухне Памела загружает поднос.

– Я встала в пять утра, – говорит она. – Мне не спалось… Вот я и достала свой лучший сервиз. – Она смотрит на меня: – Не знаю зачем. Он не такой уж и дорогой. – Она отворачивается и трет рукой глаз. – Глупо на самом деле.

– Вовсе нет, – отвечаю я. Мне хочется ее поддержать. – По-моему, очень красивый.

Она оглядывается через плечо и улыбается.

– Спасибо, – говорит она.

– Пойдемте сядем? – предлагаю я и беру поднос.

Я иду за Памелой в гостиную, ставлю поднос на журнальный столик и сажусь рядом с ней на диван. Она добавляет в наши чашки молоко и наливает чай. Дэни все так же стоит и смотрит в окно.

– Вы не замерзли? – спрашивает Памела, нарушая молчание. – Я заранее включила отопление. Надеюсь, комната уже прогрелась, но могу прибавить, если вам холодно.

– Думаю, и так хорошо, – отвечаю я, беря у Памелы чашку и ставлю ее на столик ближе к Дэни.

Вдруг Дэни поворачивается и смотрит прямо на Памелу.

– Ладно, я слушаю, – говорит она. – Но не хочу слышать всякое вранье о своей маме.

Памела в ответ на враждебный тон Дэни вздрагивает и выпрямляет спину. Она смотрит на меня широко открытыми глазами, а Дэни продолжает:

– Расскажите мне правду, а потом с вами разберется полиция.

Я подхожу к Дэни.

– Давай не будем мешать Памеле. Она знает, что потом должна будет пойти на допрос, но пока у тебя есть шанс узнать, что случилось на самом деле, – говорю я.

Дэни медленно садится. Я возвращаюсь на свое место, и Памела передает мне чай.

– Можете рассказать, что было после того, как Анжела ударилась головой?

– Никто никогда не хотел причинить Анжеле вред. Никто и никогда. – Памела обращается ко мне: – Мы ни в коем случае этого не желали. Я хотела помочь ей. И Джек тоже. – Теперь она обращается к Дэни, но та отворачивается. – Мы старались изо всех сил, но твоя мама так болезненно все это воспринимала… А твой папа… Он создал в своем воображении образ идеальной семьи, где Анжела была заботливой матерью.

Дэни бросает взгляд на Памелу, но ничего не говорит.

– Он никому не хотел зла. Он всегда желал тебе только самого лучшего, – продолжает Памела. – У твоего папы были не самые простые отношения с женщинами. Он часто бывал угрюмым, и его сильно изматывала работа, но он был хорошим человеком.

Дэни отворачивается обратно к окну, и Памела тянет к ней руку.

– Я все отдала бы, чтобы все сложилось иначе, правда, отдала бы, Дэни. Я бы отдала свою жизнь, чтобы ничего этого никогда не произошло.

Глаза Памелы блестят от слез. Она отпивает чаю и глубоко вздыхает.

– Вы обещали рассказать, что было после того, как Анжела ударилась головой, – напоминаю я.

Памела ставит чашку на блюдце; фарфор у нее в руках дрожит.

– Я поняла, что она мертва. Дэни кричала, – говорит она мне и переводит взгляд на Дэни: – Ты была испугана – это естественно. Я завернула тебя в полотенце, быстро взяла на руки и отнесла в твою комнату. Мне нужно было сначала успокоить тебя, поэтому я положила тебе в постель все твои любимые игрушки. Ты перестала плакать, и тогда я позвонила Джеку. Он сказал, что сейчас приедет домой. Я вернулась в ванную. Твоя мама не дышала. Клянусь тебе, я ничего не могла сделать. Хотелось бы, но увы.

– Что было дальше? Когда папа вернулся домой? – спрашивает Дэни, все еще глядя на парк Хадли-Хилл.

– Он понял, что это был несчастный случай. Я пыталась защитить тебя.

– Зачем было все скрывать? Почему вы не рассказали правду?

Памела допивает чай и передает мне пустую чашку.

– Мы с твоим папой оба знали, что показало бы вскрытие. Помимо травм головы, в ее организме могло оказаться полно… всякого. Джек яростно выступал против наркотиков, и тут вдруг его жена… – Памела делает паузу. – Мы боялись, что под угрозой окажется его карьера.

– Зато сокрытие