Расчет был верным, общежития были построены одинаковыми, словно близнецы. И точно также вечером в нем хозяйничали сами найденные, без мастеров. А им Радка надеялась легко заморочить голову.

— Здесь должен быть сын мой, Венек, — на ходу придумала она, обращаясь к встречавшей их серьезной девушке. Как она не походила на смешливую Патрысю, хотя волосы также отдавали медью, а карие глаза как у белки, блестели в полумраке на бледном веснушчатом лице. — Мне разрешили его увидеть.

— Весь мозг проела женщина, даже полета дожидаться не стала, — грубым мужским голосом подтвердила Ева, быстро сориентировавшись в легенде. — Уж не знаю, кто её надоумил нашей почтой писать, но всех замучила. Проведите её к этому Венеку и дело с концом.

— У нас нет такого воспитанника, — лицо девушки дрогнуло. Кажется, Радка угадала. Приезд матери хоть кого-то из найденных — это особое событие. Редкое. Ценное. Как они не пытались как можно дальше отодвинуться от своих корней, те держали их крепко. — Господин, вы уверены, что это тот город? Я знаю всех найденных за последние двенадцать зим, их не так много у нас было и…

— Ты привез меня не туда! — напустилась Радка на Еву. Та вяло защищалась, бормоча под нос ругательства.

— Я хотела испечь пирог мальчику и его друзьям, а потом отдохнуть с дороги, — продолжала ругаться Радка. — И как мне теперь быть? Твоего дракона, господин, на всю ночь забрали на поиски каких-то беглецов, куда мы теперь?

Расчет оправдался.

— Оставайтесь у нас, места всем хватит, — предложила незнакомка и, спохватившись, представилась. — Я Фаустынка, госпожа, господин. У нас найдутся комнаты, но если вы не слишком устали…

Вопрос повис в воздухе, но Радка была готова к нему. И, пока Ева, не снимая своего глухого шлема, устраивалась в выделенной комнате, Радка вовсю хлопотала на кухне. Завела тесто, придирчиво перебрала принесенные еще осенние суховатые яблоки, да начала варить ароматную начинку — как дома. У каждого дом свой, но такой пирог был у всех простых яблочников, она это точно знала.

Не чуя ног она наконец добралась до комнаты, где постелили ей. Собиралась идти искать Еву, но тут в углу замерцало, и Ева, уже без доспехов, но со скрученными узлом волосами, обнаружилась там.

— Амулета надолго не хватает, — скривилась Ева, обнаружив, что её видно. — Так вот как живут найденные!

— Твой брат при нашей первой встрече сказал почти также, — невольно улыбнулась Радка и устало повалилась на узкую постель.

— Догадываюсь, что он мог еще сказать, — фыркнула Ева. Она на долю мгновения помрачнела, но тут же снова попыталась улыбнуться. — Ладно, Радослава. Рассказывай, почему мы скачем как блохи по городу и меняем свои планы каждую минуту! Или это капризы беременных? Тогда мне стоит радоваться, что ты не просишь каких-то изысканных яств!

Радослава хотела огрызнуться, что, когда она носила Фабиуша, все изыски ограничивались яблоками, но не стала. Тему Манфреда, а всё, что было связано с ожиданием Фабуся, касалось и его тоже, поднимать не хотелось. Не сейчас, когда Ева была единственным человеком во всем мире, кому Радка не только хотела, но и могла довериться. Так что пришлось придержать острый язык.

Вместо резвой перепалки она спокойно пояснила:

— Лотта… Она, может, и не выдаст нас специально… Но она готова к этому. Она очень любит вас с Мейнгримом…

Она проглотила рвущееся на язык «непонятно за что» и продолжила:

— … Так что может рассказать хотя бы ему. Я видела в её голове больше, чем она догадывается. Понимаешь? И удастся ли им вдвоем скрыть, куда мы отправились, я не уверена. К тому же драконы видят ночью также как днем. Угадай, кто будет выбираться ночью из города?

Радка не хотела рассказывать, что видела и другое. Лотта настолько любила своих пасынка и падчерицу, что предпочитала видеть их обоими целыми дома, чем её, Радку, с сыном.

— Да, — Ева покачала головой. — Ты хитрее, чем я предполагала. Но Лотта… Неужели она может предать?

Кажется, мысли Радки были не таким уж секретом для неё.

Ева вытащила шипастый шлем.

— Тогда мы не можем его использовать, — с отвращением произнесла она. — Это тоже ловушка!

— Лотта не знает, что он может превращаться в любой доспех, — Радка осторожно коснулась шипа на шлеме. — Она видела лишь портрет вашей бабки в нем. Тот доспех…

— Я знаю какой! — прервала её Ева. — Очень древний. Точно не знает? Тогда… тогда у нас есть шанс!

— Конечно, есть, — Радка замолчала и уставилась в окно. Она видела не как драконы, но лучше, чем раньше, да и ночь была звездной. И эти звезды то и дело сейчас закрывались большими сильными телами драконов, становившихся на крыло.

— Полетели? — тихо спросила Ева, свернувшись в кресле, словно её можно было тут увидеть или услышать с неба.

— Полетели, — согласилась Радослава. — Все. И знаешь, куда они летят?

— Не надо, — пробормотала Ева, закрывая лицо руками. Голос её звучал глухо. — Я устала от предательств.

— Лотта не предавала тебя, — мягко поправила её Рада. Ей претило быть такой милосердной и понимающей, но как иначе вести себя с человеком, от которого зависит успех многих дальнейших дней? Ей нужна была сильная Ева, злая и уверенная в себе.

— Она предала только меня.

Ева молчала долго. Уже улетели драконы, а сама Радослава задремала, обнимая левой рукой наметившийся живот, а правую подложив под голову — никудышная подушка была совсем плоской, рука и та мягче!

— Получается, на юг мы не идем, — спокойный голос Евы так некстати вырвал Радку из её сновидений, что она вздрогнула всем телом и сжалась, и только после этого открыла глаза.

— Получается что так, — хриплым со сна голоса ответила Рада и посмотрела в окно. Небо серело рассветом. Еве пора было облачаться в рыцаря и выводить их из города.

— Тогда куда мы идем? — хоть магесса и не спала всю ночь, она выглядела куда бодрее, чем вечером, и рвалась в бой.

И Радка её не подвела.

— Мы идем на восток. Нас ждут сто королевств и их воинственные народы, — она позволила себе легкую ухмылку, которая вернулась жизнерадостным оскалом Евы.

Как она