Леруа стоял на квартердеке, наблюдая, как Уильям Дарналл перемещался по палубе, собирая людей и отправляя их на корму. Пришло время решить, что они будут делать, в том числе решить, останется ли Леруа капитаном.  Вся популярность, которую он приобрел благодаря богатству и удаче, которое принесло им его соглашение с Рипли, была почти сведена на нет катастрофическим нападением на табачный флот.

Француз провел вспотевшей ладонью по ореховой рукоятке пистолета, засунутой за красный пояс. Он сделал большой глоток из своей бутылки рома. Если кто-нибудь предъявит серьезный вызов его командованию, он его застрелит, а если остальные нападут на него и убьют его за это, то значит такова его судьба.  Он скорее умрет на квартердеке «Возмездия», чем потеряет над ним командование.

— Ладно, ребята, слушайте сюда, — крикнул Дарналл, и многие разговоры прекратились, и все обернулись к квартирмейстеру и Леруа.  Леруа решил остаться на квартердеке, все еще считая себя их капитаном и не присоединяться к остальным на палубе, и отсюда он видел неодобрительные взгляды, бросаемые на него с кормы.

— Я полагаю, что об этом бое и о том, что мы собирались сделать с табачным флотом, было уже много разговоров, — продолжал Дарналл, — и я полагаю, что мы снова настроены на охоту за добычей, так что нам лучше решить, куда бы мы могли направиться сейчас.

— Мы возвращаемся в Кейпс, — объявил Леруа, как он надеялся, окончательно.

— Ты не имеешь права отдавать приказы, сумасшедший старикашка, — крикнул боцман. Его лицо было искажено гневом. В бою он потерял три пальца на левой руке.

— Мы тебя уже один раз послушали.

— Чертов ублюдок, ты завел нас прямо в ловушку!

Леруа полуобернулся и сплюнул на палубу. — Ба, в ловушку? А ты, что знал, что это ловушка, cochon, или кто-нибудь из вас знал?

— Ты не достоин быть капитаном, сумасшедший ублюдок!  Я говорю, ты нам не подходишь!  

Леруа медленно вытащил саблю из ножен, не сводя глаз с боцмана, и когда он заговорил, его голос был ровным и ужасно здравым. — И ты мне это говоришь, а?  Ты предлагаешь проголосовать за капитана, но не называешь мое имя, так?  Ты что, хочешь сразиться со мной?

Эти слова заставили боцмана остановиться с открытым ртом, как и предполагал Леруа.  Леруа, может быть, и был стар, и возможно даже сумасшедшим, но он по-прежнему оставался самым опасным человеком на борту, искусным бойцом, абсолютно беспощадным и абсолютно бесстрашным. Это был факт, который никто не подвергал сомнению. Его одолели в схватке только один раз в жизни, и это сделал Малахий Барретт, и, если бы он когда-нибудь пересекся с ним, он убил бы и его.

— Я не собираюсь драться с тобой, так как у меня нет половины руки! — ответил боцман, поднимая забинтованную левую руку. К несчастью для этого аргумента, он был правшой, и все на корабле это знали, и с его правой рукой все было в порядке, поэтому, бормоча проклятия, боцман прислонился к фальшборту и перестал протестовать.

— Вот, что мы сделаем, э-э-э, и вы проголосуете за это сейчас, — сказал Леруа, сохраняя влияние на команду. — Мы возвращаемся в Чесапикский залив. Тот корабль, с которым мы сражались, теперь ушел вместе с конвоем, и если он вернется, то больше нас не одурачит. Сейчас в бухте нет военных кораблей, и там стоит на якоре много дорогих призов, а на берегу много прекрасных домов, не так ли? Преподнесем этому гребаному ублюдку урок за стрельбу по  «Возмездию»?

Он прищурился и посмотрел на лица и головы на палубе. Некоторые головы закивали и стали обмениваться комментариями.

— Может у кого-нибудь есть другие предложения? - спросил Дарналл, и за этим вопросом последовало продолжительное молчание. Леруа знал, что команда будет ворчать, как всегда делают пираты, но немногие из них хотели брать на себя ответственность за н предложение. Возможно, боцман, но Леруа только что кастрировал его.

— Я думаю, мы сделаем, как сказал Леруа, — сказал один из головорезов, и за ним последовал хор согласных.

— Может кто-нибудь не согласен? — спросил Дарналл, но все промолчали, даже боцман, который просто смотрел на палубу.

— Тогда решено, — объявил Дарналл. — Идем в Чесапик.

— Oui, oui, bien, — проворчал Леруа, а затем крикнул: — Тогда ставим паруса, а?  Prez et plein, полный ход и вперед.

Ветер и течение направили их на север, и им потребовалось почти два дня, чтобы преодолеть это расстояние, два беспокойных дня в открытом море, прежде чем развернуться и, наконец, пройти мыс Чарльза и остров Смита обогнув их носовой частью правого борта.

Они плыли всю ночь, не заботясь о том, чтобы в темноте не наскочить на отмели между  Мидл-Граунд и мысом Чарльза.

Когда взошло солнце, Леруа надеялся увидеть какого-нибудь случайного торговца, направляющегося в бухту или из нее, но кроме воды и далеких низких мысов ничего не было видно, поэтому он приказал укрепить реи и повернул нос «Возмездия» на запад.

К концу утра они преодолели мыс Чарльза, обогнули Мидл-Граунд и взяли курс на Хэмптон-Роудс, где, как он надеялся, будет в изобилии добыча. На насосах команда работала по часу за вахту, но теперь, когда ветер разогнал судно до десяти узлов, старое. усталое «Возмездие» шло почти без остановок. Но что хуже всего, людям приходилось работать на насосах самим, не имея на борту пленных или рабов, которые обычно эту работу делали за них.

В фор-марселе также была зияющая дыра, и Леруа ожидал, что парус лопнет в любой момент. Когда корабль накренился, и трюм немного залило, из люков поднялся отвратительнейший запах, даже по меркам пиратов. «Возмездие» сейчас не смогло бы противостоять никаким военным кораблям. Оно было почти изношено.

Когда они пересекали устье залива, не было видно ни одного судна, ни к северу от реки Йорк и залива Мок-Сак, ни к юго-западу от Норфолка. Это было не то, что Леруа надеялся найти, но Хэмптон-Роудс все еще был заслонен от их взора Пойнт-Комфортом.

Леруа расхаживал взад и вперед по квартердеку, а когда разочарование брало над ним верх, он вытаскивал из-за пояса пистолет, сбивал пролетавшую чайку, и смотрел, как она разрывалась в облаке крови и перьев, а затем снова возобновлял свои шаги.

Через час на носу правого борта они увидели широкий Пойнт-Комфорт .  —