Сад княгини Любавы? Похоже, я там действительно был — собственно, я только там и был, так что от обилия вариантов глаза не разбегаются.

— Если вы имеете в виду тот очаровательный зимний садик, в котором мне довелось побывать два года назад, то я помню дорогу, — кивнул я. — Благодарю вас, господин Далимир.

Дорогу я, как оказалось, помнил не так чтобы очень хорошо, и мне пришлось разок уточнить направление у пробегающего клерка, но тем не менее добрался я туда вполне благополучно. Охрана у двери меня полностью проигнорировала, так что я совершенно резонно решил, что меня там действительно ждут.

— Присоединяйся, Кеннер, — князь приветливо махнул мне рукой из-за столика, сервированного под какой-то тропической пальмой. — Обслуживай себя сам, не стесняйся.

Я поклонился, присел напротив и аккуратно налил себе морса. Князь хмыкнул, наблюдая за мной, и плеснул в свой бокал из пыльной бутылки.

— Как там у тебя дело с новой брошкой продвигается? — поинтересовался он, отхлебнув вино.

— Пока медленно продвигается, княже, — виновато сказал я. — Думаю, я карл всё-таки дожму на ещё одну Слезу, но до осени у них точно ничего не будет. У тварей сейчас начинается всплеск активности, карлы вниз не спускаются.

— Давай уже поскорее, Кеннер, — вздохнул князь. — Поверишь, нет — Радмила мне уже весь мозг исклевала с этой брошкой. Сколько лет мы женаты, но так она меня ещё никогда не доставала.

— Да женщины с этой блестяшкой как будто полностью с ума съехали, — с досадой сказал я. — Даже моя жена на неё запала, хотя зачем она ей, казалось бы? Извини, княже, я княгиню Радмилу не имел в виду, конечно.

— А что же не имел в виду? Всё правильно ты сказал. Съехали они все хором с ума, и Радмила с ними. Ольга ещё, змея, похвасталась, подлила в огонь масла.

— Я уже пожалел, княже, что с этим делом связался, — сказал я мрачно. — Вроде и аукцион, вроде всё по-честному, а всё равно обиды есть, причём как раз на меня и обижаются.

— Ну так чего ты ждал, — усмехнулся князь. — А ты знаешь, что на меня сейчас давят, чтобы я запретил продавать такие украшения лицам некняжеской крови?

— А смысл в таком запрете? — удивился я. — Всё равно их никто другой не сможет купить. На аукционе под конец только князья и сражались — все, кто попроще, быстро отсеялись.

— Откуда ты знаешь, что это князья были? — удивился он.

— А кто бы ещё покупал анонимно, через представителя? Для обычного дворянина проиграть в таком аукционе незазорно, сам факт участия уже даёт плюс к репутации. Про купца даже не говорю, тот бы и газетного репортёра притащил запечатлеть, как купец небрежно бросает на стол поручительство на пятьдесят тысяч.

— Верно говоришь, — усмехнулся князь. — Действительно, нет смысла запрещать. Да я на самом деле и не собирался — как-то неправильно такой запрет выглядит. Участвуй, поднимай ставки, а если нет денег, так и не кричи про княжескую кровь. Кстати, раз уж мы про рифов заговорили — что там с поставками от них?

Ну конечно, это же просто кстати вопрос — раз уж про рифов заговорили, заодно и вспомнилось. Наверняка это главный вопрос и есть. Не зря я к рифам летал — как предвидел, что князь очень скоро отчёта потребует. А может быть, и в самом деле предвидел — неспроста же я вскочил и полетел в Рифеи, ощущал внутри какое-то смутное беспокойство.

— Нормально с ними дело движется, княже, — уверенно сказал я. — Они всё ещё нервничают насчёт зависимости, но на самом деле они уже хорошо так на крючке. Ещё немного, и для них отказаться от наших поставок будет совершенно немыслимо.

— Меня больше интересуют их поставки, — сказал князь, внимательно на меня глядя.

— Я от них буквально на днях вернулся, княже. Удалось додавить их на договор эксклюзивных поставок на стандартный расчётный период.

— То есть они согласились тридцать шесть лет поставлять всё только нам? — уточнил князь.

— Только сплавы, — уточнил я. — В принципе, они нам только сплавы и поставляют, если не считать моих дел с Кальцитом, но кто знает, что там будет в будущем.

— Понятно, — кивнул князь, не отводя от меня пристального взгляда. — То есть ты считаешь, что это достаточная гарантия?

— Не то чтобы достаточная гарантия, — я задумался, пытаясь удачнее сформулировать свою мысль, — это просто неплохая основа для долгосрочных отношений. Но договор — это хорошо, а ещё лучше, чтобы у партнёра не было и возможности нарушить договор. Поэтому очень важно, чтобы ни у кого не возникло мыслей, откуда эти сплавы берутся, но здесь есть сложность: всем известно, что Арди сотрудничают с рифами. Мы с Ольгой Ренской долго над этим думали и решили сделать так, чтобы следы вели к Ренским. То есть чтобы это было не совсем просто раскопать, но вполне возможно. У Ренских в Рифеях интересов довольно мало, они работают в основном на Мурмане, так что любой шпион придёт к выводу, что наши связи с рифами — это ложный след, а на самом деле сплавы приходят с Мурмана.

— Неплохо, — одобрил князь. — Это всё?

— Нет, княже, это необходимо делать, но мы должны учитывать и такую вероятность, что нашему условному оппоненту станут точно известны все детали нашего сотрудничества с рифами. В конце концов, никто же не застрахован от предательства доверенного сотрудника. Допустим, это произошло, и некий оппонент решил у нас эту торговлю отобрать и даже сумел соблазнить рифов гораздо лучшими, чем у нас, условиями.

— Продолжай, — князь выглядел действительно заинтересованным.

— Этому оппоненту нужно решить, как забирать сплавы и как поставлять рифам нужные им товары — деньги сами по себе им ведь не особенно нужны. Делать это возможно только по воздуху — дорог в тайге нет. Но Доломитный ведь не примет чужие дирижабли. Поэтому оппоненту необходимо тайно построить воздушный порт у какого-нибудь другого входа, а рифам — проложить узкоколейку ещё и туда. Однако дело это дорогостоящее, а регулярные рейсы чужих дирижаблей довольно сложно держать в секрете. То есть чтобы влезть в это дело, оппоненту нужно решить