— Кто это, Эддард? — повторил свой вопрос Виктор Вениаминович.

— Погонщики Скверны, — пояснил неожиданно севшим голосом Эдик.

Его слова потерялись в канонаде орудий — экипажи, согласно полученному приказу, принялись методично расстреливать стены Дома Советов. В ответ прилетела чернильная клякса и сочно плюхнула в памятник Ленину, прямо в плешивую голову. Эдик скривился, словно он этих чернил вдоволь хлебнул, и приложился к толяновской фляжке — магия Скверны осталась на языке приторной горечью.

— Мне показалось, или Владимир Ильич шевельнулся? — ткнул пальцем в экран донельзя изумлённый Андрей.

К сожалению, не показалось.

Холодный гранит вдруг обрёл пластичность человеческого тела, памятник ожил и спрыгнул на броневик…

Речь, что ли, захотел толкнуть, по старой привычке? Эдик потряс головой, сбрасывая наваждение, но в ушах долго ещё не затихал картавый голос, обещающий землю крестьянам, фабрики рабочим, а власть народу. В смысле, Советам…

БТР от тяжести вздрогнул, ребристые колёса расплющились по асфальту лепёхами толстой резины, и пока люди внутри соображали, что приключилось, Владимир Ильич принялся остервенело топтать пулемёт. Когда толстый ствол КПВ изогнулся сплющенным коромыслом, каменный Ленин переключился на башню и попытался отодрать люк, с тем чтобы выковырять экипаж.

Активность некстати ожившего памятника пресёк танк из резерва. Рявкнула пушка. Рвануло. И вождь всего мирового пролетариата рассыпался мелким щебнем. БТР снова качнулся, рыкнул двигателем и неторопливо попятился в тыл. И правильно. Без основного калибра ему тут делать нечего.

***

Тем временем движухи на мониторах добавилось. Раскрылся второй переход, во внутренних двориках Дома Советов появились новые… люди? Да и нелюди тоже. Эдик узнал в кряжистых силуэтах Гривистых Аруи. Стражей Порталов, с которыми ему пришлось столкнуться в подземельях Альдеррийского замка.

Десяток рогатых тварей под присмотром Погонщика Скверны ворочали гигантский валун, отёсанный со всех сторон. Этакий прямоугольный параллелепипед. Тягуче-чёрный, как свежий гудрон, с фиолетовой искрой, как чернила в бутылке, с углублениями под конечности жертв и погаными символами, выбитыми по всей поверхности. Кровавый алтарь. Такой Эдику уже приходилось видеть, когда осаждали замок Морбрунн…

От неприятных воспоминаний его покоробило, по спине пробежали мурашки.

Как бы ему хотелось сейчас ошибиться…

— Ближе. Дай фокус туда, — приказал айтишникам Эдик, но детали разглядеть не успел.

Осквернитель задрал голову к небу, сбросил капюшон, в камере тёмным пурпуром сверкнул пронзительный взгляд, и картинка пропала. А на почерневшем экране всплыла надпись: «Соединение с коптером прервано». Следом потух и второй монитор. Мобильный штаб остался без зрения. Операторы, похоже, тоже ослепли, судя по их испуганным возгласам и тому, как они растирали глаза.

— Их нужно в больницу… — воскликнул Эдик и осёкся, схватившись за нижнюю челюсть.

Зубы заныли от мощной отдачи чужого ментального заклинания, словно по ним бормашинкой прошли. В тот же миг эфир взорвался матом, криками многих голосов, с улицы прилетела беспорядочная трескотня автоматов. Позывные ни о чём не сказали, было только понятно, что кто-то из наших бойцов попал под дружественный огонь.

— Да твою ж мать, что там стряслось, — ругнулся полковник, не зная, за что сначала хвататься. — Андрей, с коллегами пока разберись…

Эдик в разговоре уже не участвовал, рванул дверь и, спрыгнув на асфальт, метнулся на площадь. Ему бы раньше додуматься, но слишком уж всё стремительно закрутилось. Да и на тяжёлый калибр понадеялся. А надо было всего-то жахнуть сверху какой-нибудь убойной магией, слава богу, сейчас её более чем достаточно. И надо жахнуть, иначе…

«Сверху!» — осенила припозднившаяся догадка.

Эдик скастовал Воздушную Лестницу и запрыгал вверх по упругим ступеням. Так будет ловчее. С высоты и обзор лучше, и атаковать сподручнее, и случайную пулю схватить шансов меньше… Это если случайную. Забравшись метров на двадцать пять, он на всякий случай сотворил вокруг себя Песчаный Купол и притормозил, чтобы осмотреться.

Внизу царила полнейшая неразбериха — народ не понимал, где свои, где чужие. Сводный отряд полиции разделился на две части. Бойцов большей накрыло ментальным ударом, они попали под влияние Погонщиков Скверны и атаковали тех, кого не задело. Но убивать не стали. Обезоружили, скрутили и теперь волокли к Дому Советов, постреливая в сторону сквера.

«А вот и жертвы для ритуала, — догадался Эдик и запалил по фаерболу в каждой руке… но тут же их погасил. — Чёрт, как же стрёмно в своих-то стрелять!».

Вот и спецназ ФСБ тоже отмалчивался, спрятавшись за парапетом заборчика. И тяжёлая техника прекратила огонь, чтобы даже случайно смежников не положить.

Пока Эдик метался в душевных терзаниях, невольные перебежчики достигли строения и скрылись в дверях вместе с пленниками.

— Твою мать, — процедил он сквозь зубы и, накидав новых ступеней, полез было вверх.

Но его остановил, долетевший снизу, голос полковника.

— Эддард, ты где, Эддард!

Виктор Вениаминович, бегал вокруг штабного фургона, зажав в руке рацию, и крутил головой в поисках своего консультанта. Андрей торопился к подъехавшей «Скорой», следом добровольцы-охотнички тащили ослепших айтишников.

— Вверх, Вить! Посмотри вверх! — позвал его Эдик и отвлёкся на четыре поджарые тени, выпрыгнувшие из разбитых окон первого этажа.

К спецам федералов, рвались бойцовые псы размером с годовалого телёнка, охлёстывая себя по бокам длинными хвостами. С оскаленных морд летела липкая пена, чудовищные клыки клацали под железными масками, острые когти, усиленные стальными накладками, вспарывали асфальт. Эдик их сразу узнал. Питомцы Погонщиков. Вселяющие ужас Терриблы Макгира.

— Скажи своим, чтобы тех собак близко не подпускали! — завопил он полковнику, припав