В спину врезáлись кончики клыков, и я старалась выворачиваться как могла. Мара… У меня даже возможности пошевелиться не оказалось: путы скользили так, что их попросту невозможно было разорвать! Волшебные они или нет – тут уже неважно, раз моя сила против них бесполезна.

Рыболюди – то ли испуганные, то ли восхищённые – принялись собираться вокруг изваяния, плывя водоворотом и почти закрывая собой стену рифа, засветившуюся особенно ярко. Передо мной появился лик жреца – в маске, чем-то напомнившей те жуткие морды, облепившие риф.

– Коа! – разверзся криком он. – Прими жертву, дай нам сил! Коа!

От его крика кровь стыла в жилах. Взор немигающих ярких глаз пронизывал насквозь. Тело отказывалось подчиняться и слушаться, зато на место страху постепенно приходило смирение, забвение… Долгожданный сон…

Нет! Помотав головой, я сморгнула: благо, в отличие от рыболюдей, веки у меня есть. Надо что-то быстро придумывать!

Пляшущий перед моим лицом жрец, кажется, смекнул, что я очнулась. Он принялся махать руками яростнее, но его колдовство уже рассеялось. Видно, поэтому он и зашипел, обнажая отвратительные жабры, выпуская тонкие когти и пуча и без того огромные глаза. Да он так сам меня убьёт! Матушка… Подскажи, что делать! Вот бы Феникс был здесь: он бы точно что-нибудь сообразил… Но ни его, ни Гили – никакой помощи здесь нет. Матушки и подавно… Надо выбираться… Любым способом!

Я начала вертеться. Да, путы мне не поддались, но… Судя по ошарашенным глазам жреца, поддалось нечто потяжелее и помощнее.

Изваяние Макуа. Оно зашаталось за моей спиной, готовое вот-вот упасть. Рыболюди тут же принялись сбегать кто куда, как косяк испуганных мальков. Они-то вряд ли видели подобное… и я покажу им это! Покажу, как связываться с великой княжной и называть её рабыней!

До ушей донёсся хруст. Изваяние треснуло! Со спины полыхнуло жаром: видимо, от того света, что хранился внутри. Но меня это совершенно не пугало. Пускай видят последствия собственной жестокости!

– Прекратите! Разойдитесь, быстро!

Новый голос… совсем юный и чистый. Он не был громогласным, но одного слова хватило, чтобы даже жрец опустился, прижавшись к ногам Макуа.

И, словно с самих небес, ко мне спустился юноша с блестящей, как сама морская вода, голубоватой кожей. С большим акульим плавником, испещрённым светящимися татуировками. С могучим телом и диковинно-прекрасным лицом: твёрдым, суровым, достойным великого князя, короля и любого из правителей. С синими глазами, смотрящими прямо в душу.

– Отпустите её.

Одно слово – и мои путы спали. Я принялась тереть запястья: склизкие верёвки, может, и не натирали, но оставляли неприятный след, который ещё долго будет напоминать о себе.

– Матушка, спас… – не успела договорить я, как вдруг в мой лоб уткнулся твёрдый ноготь.

Даже нет – коготь. Окрашенный в белый, он выглядел суровым оружием. Но не давил и не протыкал кожу: он внушал страх не болью, а силой духа владельца.

– Кто ты?

Вопрос его был краток, но глаза его говорили гораздо больше. Я не могла судить наверняка, но что-то – удивительно родственное – подсказало мне: ему жутко любопытно, кто же я.

– Так и быть, представлюсь первой, – выдохнула я, не собираясь пресмыкаться перед ним. – Великая княжна Мира, наследница Берского Царства. А кто ты? И почему твой народ посчитал меня какой-то… менехуне?

Он усмехнулся. Но коготь убрал. Несмотря на то, что ростом незнакомец был на порядок выше меня, я старалась не гнуть спины и не показывать свою слабость. Хотя сердце, признаться, билось очень быстро. И уж чуяли это рыболюди или нет, я не знала.

– Это объясняет твою необыкновенную силу, – произнёс он, оплывая меня и протягивая руку к трещине в изваянии. – Что ж, тогда… извини нас. Думаю, для вас мой народ глуп, но они делают всё, чтобы Ноа Ка Ваи жил.

Непохоже, конечно, что ему хотелось извиниться: его внимание гораздо больше занимали оставленные мной трещины. И не успела я ответить, как он вновь заговорил:

– И у меня есть один разговор к тебе… – Наконец он повернулся ко мне, обратив на меня свой немигающий взгляд синих, как сама глубина, глаз. – Есть у всего нашего народа.

– Что за разговор? – искренне опешила я.

– Возможно… Ты согласишься нам помочь, – выдохнул он жабрами, волна из которых достигла моей кожи. – Но не мне принимать решение и просить тебя.

– Постой, постой… Если я поговорю с этим кем-то, меня отпустят?

После того как они чуть не принесли меня в жертву, разве могла идти речь о помощи?!

– Да. Если ты захочешь, – спокойно ответил юный незнакомец. – Но, пожалуйста, выслушай нас. И поговори с моим отцом: он гораздо лучше подходит для такого…

Видимо, выбора у меня не было… И незнакомец это тоже понимал, посему не стал задерживаться и поплыл вперёд. Но я не успела договорить!

– Постой! – воскликнула я. – А кто такой твой отец? И ты, собственно, кто?

Могучий рыболюд обернулся – сперва удивлённый, но потом черты его лица сгладились. Видимо, понял, что я, естественно, не знаю, о ком и о чём шла речь…

– Мой отец – вождь всего Ноа Ка Ваи, – проговорил он с гордостью. – А я – его сын. Моё имя Оро, Мира.

Я поражённо застыла. И не потому, что собиралась на разговор с вождём всех южных вод мира. А потому, что передо мной Оро – сын вождя и точно такой же наследник, как и я.

2. Услуга

Морская гладь засверкала красками рассвета, когда мы, неспешно плывя в большом, но неровном строю, достигли лагеря. И если бы я могла воспроизвести какой бы то ни было звук под водой, я бы громко ахнула.

Цветные кораллы, негладкие, но слегка шершавые, переливались, точно драгоценные камни на тёмно-синей перине. Лучи света, струившиеся сквозь них, шёлковыми лентами падали на едва колышущиеся заросли водорослей.

И так мы приблизились к громоздким воротам, поросшим кораллами. Среди них по мановению волны танцевали бисер и ткани. Диковинные фигурки, казалось, подмигивали, когда мы проплывали мимо.

Вот это тут народу!.. Мне приходилось держаться Оро, чтобы поток не унёс меня в одну из дыр рифа, где, прикрываясь деревянными и каменными дверьми, проживали семейства рыболюдей. Многие обустраивались под крышами, похожими на шляпки грибов, а кто-то выбирал широкие пещерки и застраивал их простейшим забором. И везде-везде маленькие и большие, деревянные и коралловые, косые и изящные изваяния аляповатых духов-божков.

Здесь вода казалась гораздо теплее, чем снаружи. Рыболюдский народ своим присутствием грел поселение, создавая своеобразный уют, где каждый куда-то торопился.

Но Оро, не дав засмотреться, зазвал меня наверх. Я, чувствуя, как нежная водица гладит меня между пальцев, подалась за ним, прикрыв глаза и наслаждаясь ощущениями, которых у меня никогда раньше не было. Народ, следовавший за нами, рассосался по сторонам, точно опережая нас. В