это лучше, чем на вид, — проворчала я.

Это замечание задело служку за живое.

— Вы напрасно сомневаетесь, в нашем заведении все самое свежее! — вежливо, но твердо проговорил он. Поклонился, спрятав глаза, чтоб я не видела раздражения, зажегшегося в них.

Я усмехнулась.

— Очень сомневаюсь, — подцепив кусок двузубой вилкой, произнесла я. — Говядина трехдневная. Лежала на леднике. Но да ладно. А вот изжарено… просто чудовищно. Это же не прожевать.

— Для тех, у кого зубы целы, — возмущенно выдохнул работник, — нет никаких проблем это съесть!

Я рассмеялась.

— Милый дружок, — проворковала я, откладывая вилку. — Я же не челюсти иду тренировать, а получить удовольствие от еды. А какое же тут удовольствие, если мясо надо рвать и грызть?

Я брезгливо оттолкнула тарелку, всем своим видом выказывая брезгливость.

— Даже я приготовила бы лучше, — вбила я последний гвоздь в крышку гроба терпения несчастного служки, попавшего мне под горячую руку.

Тот аж красными пятнами покрылся от злости.

Заметив конфликт в зале, с кухни прибежал повар.

Его передник был щедро заляпан пятнами масла, потому как все его блюда кипели и жарились при очень высокой температуре. На очень горячей сковороде. На такой горячей, как его темперамент.

Мое последнее замечание о лучшем приготовлении он услышал. И, разумеется, оскорбился. И тут же принялся кричать, размахивая ножом, чем привлек к разгорающемуся скандалу все больше народу.

— Приготовили б лучше!.. — орал он, багровея, как помидор. — Невозможно лучше! У меня самое лучшее масло! Самое лучшее мясо! Самые душистые травы! Вы не понимаете в готовке ничего! Вашими изнеженными ручками вы только помадой можете мазаться! И не более!

Ух, какой горячий мужчина! Люблю таких. Подбить таких на авантюру — легче легкого.

— Ставлю золотой, — негромко произнесла я, смеясь и глядя прямо в глаза взбешенного повара, хозяина этого заведения, — что смогу приготовить лучше.

— В вашем-то нарядном платье?! В вашей шляпе? Не боитесь, что все испортите маслом и соком мяса?! — расхохотался этот забавный дядька.

— Шляпу можно снять, — ответила я, элегантно снимая головной убор. Лицо мое скрывала полумаска, золотые волосы были убраны в узел на затылке. — А у вас, надеюсь, найдется еще один передник, чтоб прикрыть мое платье?

— Ставлю два золотых на Красную Маску! — вдруг выкрикнул кто-то из зала. — Жак, ты проиграешь! Дамочка, кажется, знает, что говорит!

Повар с видом убийцы молниеносно обернулся в зал.

— Я лучший повар во всей столице! — прорычал он брутально.

— О, как это прелестно, — прощебетала я. — Стало быть, не боитесь честного поединка?

— Неизвестно с какой авантюристкой! — рыкнул он. Я фыркнула.

— Со своими поварятами, если угодно, — ответила я. — Даже они приготовят лучше, если им показать как. Я и касаться ваших продуктов не буду. Настоящий повар готовит ведь не руками. А головой и сердцем!

Заявление, что поварята сделают лучше, и вовсе добило бедолагу. Он даже зарычал.

А за мой столик тотчас подсел какой-то ловкий господин и вызвался выступить судьей в нашем поединке.

И вот я, в новом фартуке поверх своего прекрасного и зловещего платья, оказалась на чужой кухне. А передо мной, вытянувшись по стойке смирно, стояли напуганные поварята, за которых болела половина заведения.

Да, такого шоу эти стены не видывали!

— Жако, — позвала я одного. — Выгреби весь жар из печи и наколи дрова вот так, — я показала ему чурку нужного размера. — Чтобы все были одинаковы. Печь не должна быть слишком горячей. Огонь должен быть умеренным.

Жако был самым точным из поварят. Видно, парень страдал каким-то расстройством, которое не позволяло ему красиво накрывать столы или качественно резать. За свою готовку он не раз получал подзатыльники.

Но все, что касалось подсчета, одинаковых размеров, он выполнял безукоризненно. Если ему велеть принести яблок, можно быть уверенным, что он принесет все одинакового размера и даже цвета.

— Люк, — я обернулась к другому поваренку. — Мясо выберешь ты. Самый свежий кусок.

У Люка был превосходный нюх и вкус.

Когда у поставщиков принимал продукты он, все повядшие, немного полежавшие и испорченные нещадно отвергались.

— Нил, а готовить будешь ты, — мягко обратилась я к третьему поваренку. — У тебя золотые руки, ты далеко пойдешь. Так что на сегодня ты шеф-повар этого ресторана.

Бедолага гулко сглотнул. Ему было до ужаса страшно — и так же до ужаса хотелось показать себя.

— Смелее, — подбодрила его я. — Ничего страшного нет. Выбери сковороду. Нет, не эту, эта слишком тонкостенная. На ней масло будет быстро прогорать и сильно чадить. Возьми другую. Да, эта в самый раз. И пока Жако колет дрова и готовит нам печь, ты приготовишь масло.

— Масло? — удивился Нил.

— Да. То, на чем будешь жарить. Его нужно совсем немного. Пару ложек.

— Но!.. — вскричал потрясенный поваренок, припоминая, как его хозяин без меры льет масло на сковороду.

— Не сомневайся, — подбодрила его я. — Возьми маленькую плошку и смешай в ней масло, соль и перец.

Поваренок принялся делать то, что я велела. И тут явился Люк с мясом.

Он действительно честно выбрал самый лучший кусок. Филе миньон, самую нежную, самую сочную часть.

— Ополосни его, — велела я, — и подсуши на полотенце. В мясе не должно быть много воды.

Жако развел огонь в печи, и, пока поленья разгорались, я подозвала его.

— Мальчик мой, сполосни руки и нарежь нам мелко и ровно лук и грибы. Я знаю, ты в этом дока.

— Что за грибы?! — вскричал хозяин заведения, наблюдая за нашей работой.

— Любые грибы.

— Зачем?!

— Как зачем? — насмешливо фыркнула