Шрифт:
Закладка:
Мэр поднимается на сцену и подает знак, чтобы включили рождественское освещение. И оно на мгновение включается и гаснет, как и все другое освещение: уличные фонари, лампы в витринах магазинов, дорожные знаки. Наступает полная темнота. А потом все начинает мигать, как при перебоях с напряжением.
Черт, неужели на всем острове придется менять проводку? Только я собираюсь уже второй раз за этот год спасать свою шкуру, как все приходит в норму. Свет горит ровно и ярко, и все собравшиеся на площади начинают аплодировать, как будто стали свидетелями рождественского чуда.
Может, и так, но на всякий случай пойду-ка я отсюда подальше.
Глава сорок шестая. Лилия
В среду я сижу на обеде вместе со всеми, и вдруг к нам подходят две взволнованные второклассницы. В своих чересчур мешковатых и чересчур голубых джинсах, флисовых толстовках и конверсах[6] они выглядят совсем желторотыми.
– Ренни… Можно тебе задать один вопрос? – спрашивает та, у которой хвост выкрашен розовым.
– Если ты не слишком занята, – добавляет та, что похожа на мышку.
За последние несколько недель я уже привыкла притворяться, что Ренни не существует, поэтому продолжаю смотреть в учебник по истории и делаю вид, что внимательно разглядываю портрет Эли Уитни[7].
Плюс ко всему, я уже знаю, в чем дело.
Обе девочки выкладывают на стол перед Ренни какие-то листки бумаги. Даже не глядя, я определяю, что это вырезки из журналов для подростков или магазинных каталогов.
– Мы бы хотели узнать, подойдут ли эти платья для твоей вечеринки?
Все только и говорят, что о новогодней вечеринке у Ренни. Она пройдет в галерее ее матери, перед тем, как миссис Хольц закроет ее и продаст помещение. Ренни собирается стать на ней гвоздем программы и главной героиней. Тусовка будет посвящена 20-м годам прошлого века, Ренни пустилась во все тяжкие. Она весь последний месяц таскает из «Галстука-бабочки» бутылками джин и шампанское. Там сейчас проводится много корпоративных вечеринок, и это совсем несложно. Ренни утверждает, что после них остается огромное количество лишней выпивки. Все должны прийти в костюмах. Девочки подошли к Ренни, чтобы она одобрила выбранные ими платья и прически в стиле 20-х годов. Я уже давно заметила, что в свободное время она, наморщив лоб от усердия, изучает «Великого Гэтсби». Это очень смешно потому, что мы проходили его еще в первом классе.
Именно я подала Ренни эту идею еще в первый день после каникул. Ренни пригласила на свою вечеринку практически всю школу, кроме меня. Она не говорила открыто, что не хочет меня видеть, но и не звала. Мне и самой не хочется туда идти, к тому же у меня просто нет выбора. Нам предстоит исполнить финальный этап нашего плана.
Ренни накидывается на девчонок так, что пух и перья летят.
– Вы это серьезно? Первое – ни за что! Это вообще выпускное, а не новогоднее платье. Совсем не феминистическое. Видите, как затянут пояс? А эта кошмарная пышная юбка? Это полный отстой, такое надевали домохозяйки в 50-х годах. – Она сминает вырезки и швыряет их на пол.
Я давно знаю Ренни, и догадываюсь, что она рассчитывала провести эту вечеринку у меня дома. Я всегда отказывалась от таких мероприятий – мои родители разрешили бы провести только такую вечеринку, на которую большинство моих друзей вряд ли бы пришли, то есть: без алкоголя, без громкой музыки, без плаванья нагишом, без шатания по спальням. Все ограничилось бы караоке и сырной тарелкой.
И по правде говоря, мне и самой никогда не хотелось приглашать в наш дом кучу народа. Это такой стресс, следить за тем, чтобы гости хорошо веселились, и в то же время все не разгромили. Хотя наш дом идеален для вечеринок. Мама спланировала его так, что в нем есть большое открытое пространство с высокими сводчатыми потолками и множеством прилегающих к нему комнат. Вечер кино, который я устраивала несколько недель тому назад – прекрасное тому доказательство.
Весь остаток дня я размышляла о том, почему именно Ренни всегда придумывает какие-то вечеринки. Почему она и только она организатор любой социальной активности на Джар Айленде.
Вечером нежданно-негаданно ко мне приходит удача. Мы все втроем готовим ужин, и вдруг мама предлагает нам сделать папе сюрприз и приехать к нему в выходные в Нью-Йорк, он делает там доклад на медицинской конференции. Я напоминаю ей, что мне нужно поработать над сочинением для поступления в университет.
– Лилия, ты же почти не видишь папу. Это такой хороший повод провести время всей семьей. Сходим в театр, пообедаем, заглянем на новую выставку в Метрополитене. Если успеем, сходим на массаж. А еще устроим предрождественский шопинг! Ты, кажется, говорила, что тебе нужны новые ботинки для верховой езды?
Я догадываюсь, что она хочет соблазнить меня именно шопингом, но твердо стою на своем.
– Папа будет занят весь день. Не пойдет же он с нами вместе в СПА.
– Он будет с нами ужинать, – возражает мне мама.
– Мам, мне нужно готовить документы для поступления. Нам так много сейчас задают, что я просто не в состоянии была ими заняться в последнее время. – И это абсолютная правда.
Мама вздыхает.
– Хорошо, поедем как-нибудь в другой раз.
– Вы же можете поехать вместе с Надей. – Говорю я ей. – Я прекрасно справлюсь и без вас, обещаю.
Я вижу, что мама колеблется. Ей очень хочется уехать с острова, под любым предлогом. Зима очень плохо на нее действует. Она вызываем у нее клаустрофобию, на улице так серо и промозгло, что она не может заставить себя выйти из дома.
А еще она очень любит Нью-Йорк. Она жила там, когда ей было около двадцати, и каждый раз с ностальгией вспоминает о прогулках по городу с друзьями. Надя, развалившись на диване, присоединяется к разговору.
– Мам, ну пожалуйста, давай поедем вдвоем! Мне так хочется походить по магазинам, – и поспешно добавляет, – и увидеть папочку.
– Не знаю… Оставить тебя одну на все выходные?
– Мам, со мной все будет в порядке, – твердым и уверенным голосом заверяю ее я. – Я же оставалась одна в этом месяце и ничего не произошло.
– Ладно… Я очень люблю рождественский Нью-Йорк, – говорит мама и смотрит на Надю. Та визжит. – Весь город как подарок в праздничной подарочной упаковке. – Она смотрит на меня и добавляет. – Ты
