и отвёл в сторону, подальше от лишних ушей.

— Рад, что вы смогли приехать, Константин Платонович.

— Ну что вы! Разве я мог пропустить столь чудесный бал.

— Будет вам, я же вижу, что вы небольшой любитель светской жизни.

— Увы, Пётр Борисович, не приучен. С большим удовольствием я бы взглянул на вашу коллекцию окаменелостей. Говорят, там есть исключительно интересные образцы.

— Действительно? Я легко доставлю вам такое удовольствие.

Было заметно, что Шереметеву приятно рассказать о своей коллекции. Он увлёк меня через зал, по дороге рассказывая, как выкупал образцы. Мы пришли в небольшую комнату, уставленную стеклянными витринами, в которых лежали экспонаты его «музея». Окаменелая древесина, отпечатки листьев древних папоротников, янтарь с застывшими внутри насекомыми, кости древних животных. Коллекции не хватало системности, но размах впечатлял.

Граф устроил мне настоящую экскурсию, с жаром рассказывая о древних животных и о том, как они попали к нему. Больше всего внимания уделил черепу древнего саблезубого тигра.

— Ах, как жаль, что таких животных больше не осталось! — сокрушался он. — Представляете, какая мощь, какая страшная сила! Вот бы поохотиться на такого зверя.

Впрочем, Шереметеву надо было исполнять обязанности хозяина, и через полчаса мы вернулись с ним к другим гостям.

— Благодарю, Пётр Борисович. Очень впечатляющее зрелище.

— Не за что, мне доставило удовольствие показать вам коллекцию.

Взяв с меня обещание срочно его известить, если мне попадутся какие-нибудь окаменелости, Шереметев ушёл к другим гостям. А я двинулся на розыски четы Бобровых.

— Это невозможно, сударь!

Моё внимание привлёк громкий возглас. Возле галереи, ведущей в оранжерею, застыли в напряжённых позах трое: девушка с испуганным лицом, сын Шереметева и молодой дворянчик из компании офицеров-гвардейцев. Как его там? Девиер, кажется.

— Да как вы смеете! — наследник хозяина пустил голосом «петуха».

Девиер что-то негромко ответил и протянул руку к девушке. Было видно, что он сильно пьян и настроен крайне враждебно. Знаю я таких людей — стоит выпить лишку, как они сразу начинают видеть в окружающих соперников, лезут доказывать своё превосходство и нападать, словно взбесившийся бык.

Сын Шереметева, Борис кажется, в ответ на такое поведение растерялся и несколько испугался. Я ещё на его дуэли с Бобровым заметил, что парень рохля, с излишне мягким характером.

Стало жаль его, чисто по-человечески. Да и таких, как Девиер, я крайне не люблю, натерпевшись от подобных хамов в первые парижские годы. Так что я быстрым шагом подошёл к ним, загородил девушку и в упор посмотрел на пьяного дворянчика.

— Сударь, по-моему, вам пора освежиться!

— Шта-а-а?

В пьяных глазах Девиера не было и следа разума. Только тупая злость и безмерная наглость.

— Ты… — он скривил губы, рассматривая меня. — Ты кто такой, а?

— Вам надо отдохнуть, сударь.

Я обернулся к молодому Шереметеву и кивком показал, чтобы увёл девушку. Будет проще успокоить хама без лишних глаз.

— Ха! Кунесдр… Ненсдрф… Мясник! — будто выплюнув слова, Девиер осклабился. — Я тебя давно искал.

Шереметев ретировался со своей спутницей, а к нам уже спешили друзья-гвардейцы Девиера.

— Успокойтесь, сударь, вы роняете свою честь.

— Это ты мне про честь будешь говорить, мясник?

Он стянул с руки перчатку, но выронил её на пол, хотел поднять, но зашатался и махнул рукой.

— Что здесь происходит?

Мордатый, как обозвал его Киж, Пётр Измайлов грозно надвинулся на меня.

— Ваш друг пьян, — я указал на Девиера. — Если не хотите скандала, лучше уведите его отсюда.

— Я пьян⁈ — Девиер возмутился, снова впадая в ярость. — Да я…

— Николай, прекрати, — Измайлов взял его за плечо, — пойдём, выйдем на воздух.

— Не трогай меня, — оттолкнув руку, Девиер шагнул вперёд и швырнул мне в лицо вторую перчатку. — Ты меня оскорбил, мужлан. Я тебя вызываю!

— Николай, ты…

— Сейчас! Сию секунду! Дуэль! Я требую удовлетворения!

Подбежали два других гвардейца и попытались урезонить своего друга. Но толку не было — Девиер закусил удила и требовал немедленной дуэли. На шум подошли другие гости, с интересом наблюдая за скандалом. А следом появился и старший Шереметев. За ним маячил сын, явно рассказавший о произошедшем конфузе.

— Константин Платонович, сейчас мой лекарь приведёт молодого человека в чувства, он принесёт извинения, — Шереметев выразительно посмотрел на Девиера, — и мы забудем этот неприятный инцидент. Вы согласны?

Я кивнул, и Девиер тут же заорал:

— Трус! Дерись со мной! Или я тебя на всю Москву ославлю! Трус! Баба!

— Уведите его! — зарычал Шереметев на его дружков-гвардейцев. — Что вы стоите?

Те и сами были не рады такому повороту дел. Насильно развернули Девиера и оттеснили прочь.

— Я сейчас с ним поговорю. Нет, каков наглец! Думает, если его отец любимец императора, то ему всё можно. Простите, Константин Платонович, в моём доме раньше не случалось подобных скандалов.

— Не стоит извиняться, Пётр Борисович, вы ни в чём не виноваты.

* * *

Киж прибежал на крики пьяного дурака, но, пока рядом был Шереметев, держался в стороне. Когда тот ушёл, проскользнул ко мне и подал бокал с шампанским.

— Выпейте, Константин Платонович. Хотите, я его зарублю после бала?

— Дмитрий Иванович, пристрелить хама я и сам могу.

Я взял бокал и сделал глоток, смачивая пересохшее горло.

— Так я тихо, чтобы никто не видел, — не унимался Киж.

— Забудь, Дмитрий Иванович. Сейчас его протрезвят, вставят мозги и заставят извиниться. Поверь, для таких, как он, это лучшее наказание.

Киж только пожал плечами.

— На мой вкус…

— Ты не слышал, что его отец приближен к императору? Помнишь, как тот относится ко мне? Не стоит дёргать тигра за усы.

— Ой, да ладно! Если вас сошлют в Сибирь — устроим побег на следующий же день. Вот тогда и в Египет поедем, на пирамиды посмотрим.

Интерес к древним гробницам всё-таки пересилил в Киже любовь к рябиновке, и он принялся уговаривать меня поехать в путешествие. Пока мы так болтали, на горизонте снова появились гвардейцы, Шереметев и Девиер. Последнего явно протрезвили то ли магией, то ли каким-то лекарством. Он больше не шатался, взгляд стал осмысленным, и только глаза налились кровью.

— Константин Платонович, — Шереметев еле заметно усмехнулся, — Николай Петрович хочет принес…

Девиер шагнул вперёд и выкрикнул:

— Вы трус! Думаете спрятаться за спину графа?

Он замахнулся, чтобы