– На постой хочу попроситься, – пояснил Иван. – Видишь ли, сам я симферопольский, оттуда и на фронт уходил. Вернулся, а дом мой разбомбили, мать с сестренкой убило. В общем, остался я один-одинешенек на белом свете. Вот недавно прослышал, что вашему колхозу рабочие руки требуются. Приехал, поговорил с председателем, он меня взял, да вот жилье надо самому искать. Сунулся я в один дом, другой – не берут. Твоя соседка посоветовала к тебе обратиться. Пустишь?

Роза молчала, не зная, что ответить. Ей не хотелось видеть возле себя постороннего мужчину, но и отказать фронтовику было не в ее силах.

– Пусти, хозяюшка, – упрашивал солдат. – Тебе, я вижу, тоже рабочие руки требуются. Пусти, не пожалеешь.

– Ладно, – выговорила Роза. – Будь по-твоему. Поселю тебя на веранде, только, чур, ко мне в комнату не ломиться.

Улыбка парня стала еще шире.

– О чем речь, красавица? Я еще свою невесту люблю, которую немцы в концлагере на территории совхоза «Красный» замучили. Лилей ее звали… Красивое имя – Лилия, цветочное, – он сбросил на землю походный мешок. – И у тебя такое же – Роза.

– И я однолюбка, – проговорила девушка. – Мой жених расстрелян во рву на десятом километре Феодосийского шоссе.

Лицо Ивана помрачнело.

– Слыхал, – пробурчал он. – Но они за все ответили. И еще ответят.

Так в домике Розы поселился новый человек. С приходом Ивана дом словно повеселел. Парень застеклил окна, перекрыл крышу, вскопал огород. Он оказался работящим, и все кипело в его больших руках. Роза замечала, что он не только не собирается заходить в ее комнату, но словно стесняется ее. Молодой человек ни разу не скинул при ней сапог, что очень удивляло девушку. На дворе жара, а он парится в армейской обуви. Но однажды, думая, что хозяйка отправилась в магазин надолго, Иван скинул обувь в саду и стал с наслаждением мыть усталые ступни. Когда на него легла тень, он побледнел и попытался укрыть правую ступню, но Роза успела разглядеть, что на изуродованной конечности не хватало трех пальцев.

– Зря ты скрываешь это от меня, – сказала девушка. – Сейчас каждый солдат должен гордиться своими ранами.

Иван неловко улыбнулся.

– И я горжусь, а вот перед тобой неудобно. Это снайпер меня задел. Целил в голову, да промахнулся. Видно, отравленной пулей зацепил. Сколько времени по госпиталям мотался, сначала обещали пальцы сохранить, да не получилось. Один врач сказал, что, может, это еще и не конец. Вот такой у тебя работник.

К его изумлению Роза встала на колени и прикоснулась губами к искалеченной ступне.

– Что ты… Что ты делаешь? – Он не мог найти слов, а девушка целовала израненную ногу и плакала. С этого дня они стали ближе друг к другу, и Роза, которая никому не рассказывала о своих бедах, вдруг доверилась незнакомому парню из Симферополя и рассказала об отце, матери, Рагиме и Борисе.

– Много же горя ты перенесла, – говорил Иван, слушая ее. – Ну, ничего. Главное, жива осталась. Все у тебя будет хорошо, вот увидишь.

С той поры они стали хорошими друзьями, и Роза, ценя эту дружбу и боясь лишиться Ивана, все же не ожидала, что он постучится в ее комнату. Но однажды это произошло, и девушка заперла дверь на щеколду, чего уже давно не делала. Иван стоял за дверью и тихо говорил:

– Полюбил я тебя, Роза. Имя у тебя цветочное, как у моей невесты… Любил я ее, и теперь она живет в моей душе… Но жить прошлым я больше не могу и тебе не советую. Ты же неравнодушна ко мне. Открой, Роза. Я ведь жениться на тебе хочу.

Девушка молчала, и тогда солдат произнес с болью в голосе:

– Значит, калеку принять не хочешь? А я-то думал, ты мной гордишься.

Послышались неторопливые шаги. Иван удалялся, не желая больше молить гордую крымчачку о любви. Какая-то сила сорвала Розу с места, заставила открыть дверь и догнать его.

– Иван!

В этом крике было все: и горечь прошлого, и надежды на светлое будущее. Солдат остановился, обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я буду тебе хорошим мужем, – сказал он и сдержал свое обещание.

Они поженились через месяц, и вскоре на свет появился Георгий, пухлый черноволосый мальчуган, как две капли воды похожий на мать. Все было хорошо, однако мысль о карте, уютно покоившейся в столе, не давала покоя. Когда жизнь Розы немного наладилась, она взяла шкатулку и пошла в милицию. Полный дежурный капитан с одутловатым лицом, явно страдавший одышкой, высунулся из окошечка, увидев женщину, и поинтересовался:

– Что у вас?

Роза растерялась:

– Мне бы хотелось поговорить с начальником. Дело очень важное.

– Расскажите мне, и я сам решу, важное оно или нет, – констатировал дежурный. – Много тут вас ходит по разным пустякам. А начальство наше делом занимается.

Женщина нагнулась к окошку и, оглядевшись по сторонам и не заметив больше посетителей, решилась:

– Когда-то во время войны я жила в Крыму…

– Поздравляю, – перебил ее капитан.

– Подождите… – Она начала нервничать и сбивчиво поведала обо всем, что казалось ей важным. Милиционер скривился.

– Значит, вы утверждаете, что стали обладателем бесценной карты? – спросил он. В его писклявом голосе звучала ирония.

– Да, утверждаю, – Роза покраснела. – Вы что же, не верите мне?

Дежурный протянул ей белый лист бумаги.

– Оставьте свой адрес и телефон, – распорядился он. – Начальник с вами свяжется, если сочтет нужным. Я все ему передам.

В женщине затеплилась надежда. Она торопливо записала адрес и телефон и протянула бумагу капитану.

– Вы точно свяжетесь со мной?

– Вне всякого сомнения, – заверил ее дежурный, в глазах которого плясали веселые искорки. – Только не волнуйтесь.

– Ну, я пойду, – Роза прижала к себе старенькую сумку.

– Да, да, идите.

Женщина пошла к выходу, но остановилась на пороге, чтобы перевести дыхание. Она услышала, как капитан разговаривал с каким-то милиционером, поинтересовавшимся, что было нужно этой статной даме.

– Бред какой-то несла, – признался дежурный. – Про сокровища, оставленные немцами в Крыму, и про старую карту, которая есть у нее. Одним словом – ненормальная. Много тут таких ходит последнее время. У нас убийство нераскрытое, того и гляди, начальство из области пожалует и головы с нас поснимает, а нас беспокоят такой ерундой. Я понимаю, многим пришлось пройти через самое горнило войны. Тут крыша у любого съедет. Да только нам что прикажете делать? Бросить все и расследовать их бредни?

– Это верно, – сочувственно согласился приятель. – Это верно.

Закусив губу, Роза выбежала из отделения и помчалась домой. Дома она, прижавшись к Ивану и захлебываясь