С меня сняли ограничитель, но лишь для того, чтобы приковать к электрическому стулу.

Двадцать второй век, а пытки так и остались из девятнадцатого.

Мне ни разу не доводилось наблюдать за тем, как пытают нарушителей. Нам лишь подробно объяснили, какой предмет интерьера в подобных комнатах за что именно отвечает. Например, через этот стул подаётся переменный ток с напряжением порядка 1800 В. Не смертельно. Сделано специально, чтобы человек смог прочувствовать всю боль и остаться жив. Обязательно один заряд по продолжительности не должен превышать тридцати секунд, иначе даже при таком заряде, может наступить летальный исход.

Лучше бы я всего этого не знала.

– Гидеон ещё спит, но для такого случая придется его разбудить и привести сюда, чтобы он не только чувствовал, но и наблюдал за всем процессом со стороны.

Она садистка.

Следующие пятнадцать минут прошли в ожидании прихода Гидеона, а я постаралась расслабиться и выровнять дыхание. Нам объяснили, что чем больше человек напряжен, тем больнее будет.

Я не увидела Гидеона по ту сторону зеркала, которое тоже здесь есть, но поняла, что он на месте, когда Алекса махнула рукой, давая знак, чтобы приступали.

Это будет больно. Но я всё равно выдавила из себя слабую улыбку, пока никто не видит, смотря на собственное отражение и почему-то уверенная, что парень смотрит на меня в этот момент.

Мне привязали только запястья рук и ноги, но и этого достаточно.

Первый удар получился резким и неожиданным. Все мои мышцы вмиг сократились.

Я захотела закричать, но вышло лишь мычание.

Всё продлилось не более десяти секунд, которые показались часами. Это не только больно, но и неприятно.

Дыхание сбилось. Я пошевелила кончиками пальцев рук и ног, потому что их свело.

– Как ощущения? – спросила Алекса.

Промолчала, ведь нужно экономить собственные силы.

– Продолжайте.

Во второй раз все продлилось на несколько секунд дольше. Сердце стало так грохотать, что кроме него я разучилась отличать какие-либо другие звуки.

Обувь у меня специально сняли, хотели и кофту, но мисс Браун передумала в последний момент. Понимая, что и в этот раз я ничего не скажу, то она дала знак рукой в третий раз.

Я начала потеть. Холодный пот медленными каплями стал скатываться и скрываться под одеждой.

После четвертого удара током, когда всё закончилось я выкрикнула, не в силах больше терпеть. Тело начало трясти.

– Тебе всё ещё нечего мне рассказать, Кьяра? – подойдя и склонившись надо мной, спросила женщина.

– Есть, – выдохнула слово, пытаясь сосредоточиться на её силуэте, который двоится перед глазами. Алекса улыбнулась. – Пошла ты!

Улыбка быстро превратилась в усмешку. Она отстранилась.

– Увеличьте напряжение.

Ток пускали ещё три раза с перерывами в несколько минут. После третьего раза Алекса что-то сказала, но я не поняла, потому что организм сдался, и отключилась.

Глава 29

Глаза разлепила с большим усилием, стараясь сфокусировать взгляд и понять, где нахожусь.

Слишком ярко. Хочется пить, во рту словно засуха.

Я облизнула пересохшие губы и приподнялась на локтях, осматриваясь. Камера. Конечно, я в камере. Недавние события вмиг врезались в память.

Ужасно болят запястья рук и щиколотки ног. На них виднеются следы от застежек, через которые пускали ток.

– Кьяра, – услышала я.

– Гидеон? – решила убедиться, думая, что мне показалось.

Парень стоит по ту сторону прозрачного стекла, находясь в своей камере.

– Они отключили шумоизоляцию на время, – ответил он на мой не озвученный вопрос.

Рядом с кроватью я обнаружила стакан с водой, который тут же взяла и жадно осушила его.

Гидеон всё то время, пока я пила, неотрывно наблюдал за мной. Его взгляд коснулся красных следов на руках и ногах, пробежался по телу и сосредоточился на лице.

– Почему отключили шумоизоляцию?

– Скорее всего, чтобы мы смогли поговорить, – ответил он не сразу, – и случайно в разговоре выдали какую-нибудь информацию.

При последних словах парень посмотрел прямо на наблюдающую за ним камеру.

Я отставила пустой бокал и поднялась, чувствуя, как ломит всё тело. Видимо, после того, как я отключилась, меня доставили сразу сюда, решив не класть в капсулу. Алекса специально хочет, чтобы я ощущала последствия пыток, как и Гидеон.

– Нечего выдавать, – прошептала я и выдала слабую улыбку, потому что мне не нравится его взгляд. Жалость. Ненавижу, когда жалеют. Потому что если тебя жалеют, то всё по-настоящему плохо.

– Как ты? – спросил Гидеон.

– Жить буду, – и ещё одна улыбка, подкрепляющая мои слова.

Я встала и подошла к стеклу, наблюдая за ним с противоположной стороны, и приложила руку к прозрачной стене. Парень приложил свою с другой стороны.

– Мы обязательно выберемся, – сказал он тихо.

Я же грустно усмехнулась, но выдала короткий кивок. Конечно, мы выберемся… вот только живыми или мертвыми…

– Я расскажу ей, – произнес он, заставляя взглянуть ему в глаза, – не всё, но начну рассказывать, чтобы выиграть время.

– Нет, Гидеон.

– Кьяра, ты не выдержишь то, что она приготовила для тебя.

– Выдержу.

Он прикрыл на секунду глаза и, кажется, выдохнул.

– Нет. Это не обсуждается. Я чувствую, что она делает с тобой и это… ужасно.

– Я всё выдержу, – настояла на своем.

В этот неподходящий момент закружилась голова, а саму даже затошнило. Я скрючилась, схватилась за живот и резко задышала. Видимо, последствия ударов током.

– Кьяра?! Ты как?

– Нормально, – пробормотала я, одной рукой держась за стенку, а другой за живот и смотря на белый пол.

Меня не вырвало, хотя и были позывы.

Я добралась до кровати, на которую завалилась и закрыла глаза.

– Кьяра, не отключайся, – позвал Гидеон, – иначе, она тебя заберет…

Куда? Не спросила, а лишь подумала.

Перед глазами начали мелькать картинки с воспоминаниями.

– Кьяра…

У меня не получилось. Я отключилась.

***

Пришла в себя через некоторое время, первым увидев слишком яркий свет от ламп. Такого в камерах не было.

– Мисс Рэдинс, – позвала мисс Браун, – я думала вы окажетесь сильнее.

– Где я? – прошептала, вновь чувствуя сухость во рту.

– Это не допросная и не пыточная. Можете не волноваться. Однако…

Силуэт женщины махнул рукой в очередной раз. Клянусь, я уже в какой раз представляю, как вырву ей эту руку и заставлю смотреть на сам процесс.

– Физическую боль вы прошли, не с успехом, но прошли. Знаете, я никогда не задумывалась… испытывал ли мой сын хотя бы раз душевную боль? Скучал ли по матери? Почувствовал ли что-то, когда потерял брата?

– А вы? – спросила у неё, вращая головой в разные стороны. – Вы почувствовали хоть что-то, когда отдали приказ убить Листэра?

– Не верьте