– Я видела это, – прошипела я, глядя на неё и собираясь подняться, но не получилось этого сделать из-за того, что меня привязали, – видела и слышала собственными глазами и ушами, как вы отдали приказ.

Она не нашлась, что на это сказать, ведь я говорю правду.

– Смотри, Кьяра.

Я увидела, как в эту же комнату завели моих родителей.

Мэдок завел отца, а Коул маму.

Я попыталась вырваться, но веревки оказались прочными.

– Что вы собираетесь с ними делать?! Отпустите их! – закричала я, беспомощно дергая руками.

– К сожалению, иногда страдают невинные, – проговорила Алекса и покачала головой, – из-за одного неправильного поступка могут наступить колоссальные последствия, мисс Рэдинс. Вы должны это понять.

Я увидела серьезное выражение лица мамы, как она поджимает губы, как её глаза говорят мне всё, что она сейчас не может произнести. Папа стоит с идеально ровной осанкой, его же лицо не выражает никаких чувств, даже нет страха. Идеальный страж.

Они не произносят ни слова, глядя на меня. Но это и не требуется, чтобы я их поняла.

Не такой я представляла нашу с ними встречу… совсем не такой…

– Вам есть, что мне рассказать, мисс Рэдинс? – задает любимый вопрос Алекса.

– Нет, – на этот раз я колеблюсь, когда произношу это слово. Какое-то гадкое чувство за доли секунд успевает поселиться в груди и охватить всё тело, которое переходит в аварийный режим. Не хватает только большой красной кнопки – «тревога».

Успела заметить только, как мама сделала вдох, а на выдохе её грудь пронзила пуля.

– НЕТ!!! – закричала я, а Коул вздрогнул от неожиданности и подхватил тело моей матери.

Отец замер.

Всё замедлилось.

Кажется, я продолжила кричать, видя, как глаза мамы закрылись, а её тело опустил на землю Коул. Что-то внутри в этот момент дрогнуло, сорвалось.

Что она сделала?! Алекса выстрелила! Застрелила мою маму!

– А-а-а! – я дернула руками, стараясь сорвать веревки, но только сделала больнее себе же.

Надеюсь, вся ненависть отразилась во взгляде, которым я наградила мисс Браун.

Коул просто стоит рядом с телом моей матери, явно не зная, что делать в таком случае. Мэдок не шевелится, лишь продолжает держать моего отца.

Отец…

Он медленно опустил взгляд, начав скользить им по безжизненному телу матери. В какой-то момент его колени подогнулись, и он чуть не упал. Удержался благодаря Мэдоку, который его подхватил.

– О, простите мистер Рэдинс, – заговорила тварь, которую я попытаюсь прожечь взглядом, – но думаю, что вы понимаете такое моё решение. Я сторонник более радикальных мер.

– Ты поплатишься за это, – прошипела я.

– Уберите отсюда труп мисс Рэдинс и выведете мистера Рэдинс, – сказала Алекса парням. – И да, об этом никому не говорить, надеюсь, это понятно? – Коул и Мэдок медленно кивнули. – Велите Рэю стереть запись.

Что?

Рэм послушается и сотрет доказательство об убийстве моей матери?

Они словно в замедленной съемке выполняли её приказ, оставляя нас вдвоем.

– Наверное, Кьяра, до этого ты не понимала, что я настроена серьезно. Надеюсь, сейчас ты убедилась в этом… А если нет, то у тебя ещё есть отец, – загнула она один палец, – Рэм, – второй, – и Анна. Да… я очень хорошо знаю тех, кто тебе дорог. Какая боль хуже? Физическая или моральная?

Я не ответила.

– Что ж… Неважно. Посмотрим, что скажет мой сын. Как думаешь, ему понравилось? – она психопатка.

Вновь моё молчание.

– Может быть, теперь тебе есть, что сказать? Например, где находится лагерь отступников? Сколько их всего? Как им удается скрываться? Кто руководит ими?

Я не издала ни звука, фокусируясь на следе крови моей мамы.

– Понимаю, ты сейчас не в состоянии говорить, поэтому дам тебе время. Видишь? Я не такая бессердечная, как ты могла обо мне подумать, – я никак не среагировала на её слова. Снова. – Даю тебе неделю, чтобы заговорить. Иначе на этом месте будет твой отец.

Меня увели оттуда, доставив обратно в камеру.

– Кьяра, – позвал Гидеон, но я никак не среагировала. Перед глазами лицо моей мамы, когда она делала свой последний вздох. – Кьяра…

Всё должно было закончиться не так. Не так! Она должна была жить!

– … мне жаль, что ты потеряла маму, – тихо проговорил Гидеон, садясь на пол и облокачиваясь головой о прозрачную стенку.

Потеряла маму…

Я прикрыла глаза и расплакалась, стараясь бесшумно всхлипывать, но ничего не получилось. Моё рыдание стало слышно и в соседних камерах. Все эмоции вылезли наружу.

Глава 30

Прошло четыре дня с момента, как я видела маму живой в последний раз.

Четыре дня, которые слились для меня в один.

Я ничего не ела, лишь пила воду. Меня не выводят из камеры, не допрашивают и вообще не обращают внимания. Но только ни Аника и ни Гидеон. Последние пытаются разговорить меня, но я молчу. Уже четвертый день подряд.

У меня есть ещё три дня, чтобы заговорить или промолчать, но в последнем случае я потеряю и отца. Я не могу его потерять.

Каждый раз, когда засыпаю, то вижу лицо своей мамы, её пустой взгляд.

Гидеон хотел проникнуть в мой сон и не раз, но я не пускаю его.

Только сейчас я и в правду осознала, что нам не выбраться отсюда. Нет ни единого шанса.

Мы умрем. В любом случае, смерть настигнет нас, только немного позже. В тот миг, когда Алекса получит всё, что хотела.

Всех, кроме меня периодически уводят в допросные, ожидая пока кто-нибудь расколется. В пытках остальных нет никакого смысла, как выразилась Алекса. Она считает, что большей информацией обладает Гидеон, поэтому и нужно давить на него. Сама рассказывала.

Гидеону тоже досталось, так как он три раза за эти дни восстанавливался в капсуле. Я чувствовала всё то, что с ним делали, но лишь терпела, ожидая, когда всё это закончится.

Алекса сама говорила про пытки сына, что против, и сама нарушила своё слово.

Два дня ко мне заходила Анна, которая приносила обед. Я даже не взглянула на неё. Подруга тоже в опасности. И всё из-за меня.

– Тебе нужно поесть, Кьяра, – заговорила Аника, – тебе могут понадобиться физические силы.

Она тоже не ела первые пару дней после смерти Кори.

Для чего мне силы? Чтобы пережить пытки?

Я не стала озвучивать эти вопросы, а просто молча принялась за еду, понимая, что умирать от истощения не хочу.

Вкуса еды не ощутила.

Закончив, легла обратно на кровать и продолжила пялиться в белый потолок.

***

Ещё один день спустя.

Я подняла глаза на Гидеона, которого только