– Быстрее!

Мы забрались внутрь, на задние сиденья. На водительском оказалась Зои, а рядом с ней Анна.

– Другие уже направляются к выходу. Вы долго, – сообщила Зои и посмотрела на нас через зеркало заднего вида.

– Где Гидеон? – спросила Анна.

– Остался там, – ответил Рэм и взял меня за руку, поглаживая своим большим пальцем внутреннюю часть ладони.

Пока мы направлялись к выезду за пределы сектора, то я не издала ни звука, смотря на суматоху за окном.

Нам повезло, и мы выехали без проблем. Как и говорил Гидеон, почти все стражи направились к алипсу.

Через некоторое время очертания сектора скрылись из виду.

– Вы тоже отступники? – спросила у Анны и Зои. Если да, то каждый третий из моего окружения не тот, кем казался.

– Нет, – ответила Зои, – хотя… с этого момента уже да.

– Рэм рассказал мне правду и показал видео… где Алекса застрелила твою маму, – поговорила Анна, – мне жаль её.

– А мне жаль Льюиса, Анна. Я пыталась его остановить.

– Знаю, Кьяра, я видела последнюю запись с его нагрудной камеры, – девушка коснулась моей коленки рукой и выдала слабую улыбку.

– А я просто пересмотрела приоритеты и планы на жизнь, – выдала Зои и пожала плечами, – поняв, что не хочу жить по программе.

– Её не существует, – на тяжелом выдохе сообщила им.

– Что? – в унисон спросили девушки.

– Ты не говорил им?

– Не успел.

– Тогда… это долгая история, – сообщила я, – вы узнаете её, как мы приедем. Кстати, Рэм, куда мы направляемся?

Парень улыбнулся.

– Тебе понравится.

Видимо, сейчас он не намерен говорить.

Есть мысль, которая не дает мне покоя. Почему мой отец выжил, если он был связан с мамой?

Я откинула голову на сиденье и посмотрела за окно, наблюдая смену пейзажа, мыслями возвращаясь к Гидеону.

Это ещё не конец, должен быть способ помочь ему. Я найду его.

Через пять часов после взрыва. Алипс

Мужчина, в окружении семнадцати стражей, идет по коридору, ведущему в пункт управления.

Во всем здании звучит сирена. Как же он её ненавидит… Она всегда заставляет его возвращаться мыслями к прошлому.

– Сэр, почти получилось открыть, – докладывает его верный помощник, на что мужчина выдает короткий кивок.

Через семь минут они доходят до места назначения, и он видит перед собой незабываемую картину.

Труп Алексы Браун лежит за стеклом. Её кровь окрасила белоснежный пол в кровавый оттенок. А рядом с её телом на стуле сидит её убийца. Сын. Гидеон Браун.

Мужчина пытается сдержать улыбку, но не очень-то и выходит.

– Неожиданно, – говорит мужчина, и Гидеон смотрит на него сквозь стекло, которое вот-вот вскроют. – Хотя я всегда предупреждал Алексу, что семья погубит её.

– Ей стоило прислушаться, – отзывается парень.

– Не надоело там сидеть? Лучше бы это время провел с пользой.

– С какой? Например, всё рассказал бы вам?

Мужчина вновь улыбается и останавливается в трех шагах от стекла.

– Твои знания нужны были Алексе, но не мне. Мне нужно нечто иное…

Он замолкает, когда стекло трескается и разбивается, при этом каким-то чудом не задевая этого человека.

– И что же? – спрашивает Гидеон, вставая со стула, когда к нему подходят стражи и надевают ограничитель.

– Твой разум, твоё тело. Ты сам.

– Если вы думаете, что это вам как-то поможет, то спешу вас расстроить.

– Поможет, – мужчина подходит к Гидеону и останавливается в двух шагах, протягивая руку к его груди, – ты сам нам поможешь, просто ещё не знаешь этого. Ты её сейчас чувствуешь? – парень хмурится. – Предначертанную? – он стучит ему по груди, там, где находится сердце. – Я всегда ощущал свою предначертанную, пока не потерял её.

Эта информация заставляет прищуриться Гидеона и задать следующий вопрос:

– Кто вы?

– Партайгеноссе.

Гидеон понял, кто это, стоило мужчине произнести одно слово. Он – единственный правитель нынешнего мира, но почему-то внешне совершенно отличается от портретов, которые висят в каждом секторе.