Шрифт:
Закладка:
— Выпьем за это, — сказал Винс. — Хильди, что вы будете?
— Водку, — ответила я. Я не пила пять месяцев, но ни минуты не колебалась, когда Винс спросил, что я буду.
— Водку? Водку с чем? — спросил Ник.
— Водку с водкой, — ответила я, братья засмеялись' и заказали три «Столичной» со льдом. Мы чокнулись и провозгласили тост за мыс Грей.
Я немного выпила с братьями и отправилась домой. Я вознеслась к небесам и просто задыхалась от восторга. В этом году я заработаю целое состояние. Состояние. Доехав до Кроссинга, я не повернула домой, а направилась по Вендоверской Горке, проехала мимо темного дома Ребекки и двинулась к дому Фрэнки. Свет в окнах горел, из трубы вился дымок. Сперва я хотела постучать в дверь, но вместо этого позвонила с мобильного.
— Да?
— Салют, Фрэнк.
— Салют, Хильди.
— Чем занимаешься?
Молчание. Потом:
— Да вроде ничем. Ты где, Хильди?
— У твоего дома, в машине. Нет настроения заглянуть?
— Хил, ты пила?
— Что? Почему?
— Вроде ты говорила, что завязала насовсем.
— Я получила согласие братьев Санторелли. На контракт. Мы выставляем дом за десять миллионов долларов! Я с хохотом выпаливала новости.
Фрэнк засмеялся:
— Ну, заходи. Мне выходить совсем не хочется.
Я задумалась. Я никогда не была в доме Фрэнка. Я достаточно видела снаружи, чтобы решить, что ноги моей внутри не будет. В мире нет такой ерунды, которую Фрэнк не счел бы достойной утилизации, и его дом наверняка забит до потолка спасенными «сокровищами».
— А что у тебя есть выпить? — спросила я. Молчание. Потом:
— Только пиво.
— Поехали ко мне, Фрэнк. У меня в подвале есть вино.
— Нет, я устал, Хильди. Езжай домой. Ложись спать. Не открывай вино, слышишь? Ложись спать.
— Ты что имеешь в виду? Думаешь, мне нельзя пить? Из-за того, что говорят дочери? Я самый успешный риэлтор… самая успешная бизнес-леди во всем городе. Во всем гребаном округе. Ты кто такой — указывать мне, что делать? Я не ребенок. Буду делать, что захочу. И отправлюсь домой праздновать, сукин ты сын.
— Спокойной ночи, Хильди, — сказал Фрэнк. — Осторожнее на дороге.
— Пошел ты!
Я поехала-таки домой и открыла бутылку вина. Фрэнк Гетчелл, ремонтник, мусорщик, лучше знает, что мне делать? Смеху подобно. И я смеялась. Пронеслась по ступенькам в подвал, схватила бутылку и потопала обратно на кухню. Я буду пить в кабинете, а не в подвале. Я выпью столько вина, сколько захочу. Фрэнк Гетчелл и этот ублюдок Питер Ньюболд думают, что знают меня лучше, чем знаю я сама? Питер уговаривал меня бросить пить, как ребенка. Ха-ха! Ему решать — алкоголик я или нет? Я никогда не пила в его компании, никогда. Докторишка. А я не ребенок. Я очень успешная бизнес-леди. Отпраздную вином. И не буду пить всю бутылку, нет. Только бокал или два. В кабинете, а не в подвале. В кабинете, как все цивилизованные люди, со своими собаками и милыми компакт-дисками.
Я налила вино в свой любимый бокал и сделала глоток. Я была на удивление трезвой, хотя уже выпила три порции с братьями Санторелли, однако вино оказалось безвкусным. Видимо, дело в том, что я начала с водки. Я включила музыку и села на диван. Бабе и Молли прижались ко мне. Я отпила вина и попробовала вспомнить всю свою радость, которая только что была со мной. Да с какой стати Фрэнк Гетчелл указывает мне, что делать? Если бы мой отец видел, как я зарабатываю сотни долларов за один день!..
Я решила позвонить сестре, Лизе. В Лос-Анджелесе еще достаточно рано, чтобы позвонить. Но я клялась никогда не звонить после выпивки, даже если не чувствую себя особо пьяной. Это приводит к срывам, а кому они нужны? Только не мне.
Я допила бокал. У меня что — появился иммунитет к действию алкоголя? Я не ощущала никакого опьянения. Видимо, сделка так меня возбудила, что я не могла напиться. Я налила еще бокал, потом отодвинулась к спинке дивана и едва поднесла бокал к губам, как Молли лапой стукнула меня по руке, — потребовала, чтобы ее гладили. Вино плеснулось, залив спереди новую блузку.
— Убирайся! — взревела я и начала пинать собак, пока они не спрыгнули с дивана. Гребаные собаки. Молли вредная и приставучая, вечно сует свои лапы. А если Бабе не перестанет цапать людей, на меня в конце концов подадут в суд. Я прикончила что осталось в бокале и сердито взглянула на Молли, которая улыбалась изо всех сил.
В бутылке блестело буквально на донышке. Жаль не допить. Я даже не навеселе.
— Пошли вон! — крикнула я на собак. Они пялились на меня, а Молли продолжала гримасничать. — Вон! — повторила я и с удовольствием следила, как они потрусили на кухню.
В бутылке оставалось совсем чуть-чуть. Жаль выливать.
На следующее утро, проснувшись, я увидела Фрэнка. Я спала в кабинете, скрючившись в кожаном кресле, полураздетая. Когда Фрэнки добудился меня, на мне были только лифчик и юбка.
— Это… не то, что ты думаешь, — пролепетала я, чуть придя в себя, но Фрэнк был уже на кухне и гремел кофеваркой.
В ванной я увидела, что вчерашний макияж размазался по всему лицу. Я приняла душ, надела чистое и спустилась в гостиную; Фрэнк ждал с горячим кофе наготове.
Мы молча пили кофе. Меня немного трясло. Вчера я толком не ощущала алкоголя, зато чувствовала его сейчас. И знала, что вскоре буду умирать от угрызений совести и стыда. Я подошла к Фрэнки и встала перед ним на колени. Потом обхватила его ноги и уткнулась лицом в его колени. Я почувствовала руки Фрэнка на волосах — он нежно гладил их; я улыбнулась и шмыгнула носом; а потом внезапно Фрэнк ухватил меня за волосы и оттянул мою голову назад, чтобы я смотрела вверх на него.
— Какого хрена, что с тобой не так? — Он буквально рычал. Рычал, как зверь, сжав зубы. Глаза опухли, как будто он плакал, и только теперь я рассмотрела, какое грязное у него лицо.
— Что? — прошептала я.
— Ты хоть немного помнишь, что творила ночью?
— Ну, да…
— Нет, не помнишь, гребаная пьянь. Ты знаешь, что я всю ночь искал твои следы? Что если тебя поймают, то и меня прижмут? Говорил тебе вчера: езжай домой.
— Я поехала.
— Я имел в виду оставаться дома.
— О чем ты? Я осталась дома. — Я напрягала неповоротливые, гудящие мозги; пыталась найти недостающие детали, обрывки, кусочки образов вчерашней ночи. Я приехала домой. Я открыла
