— М-да, судьба…, — протянул Дима. — Далтоны своеобразная парочка. Вроде доброе дело сделали, но побуждение так себе.

— Они мне не нравятся. Самые обычные любители дармовщины. Как говорят, большие люди часто — добряки. Я думаю, что это высказывание к ним не относится. Классические обжоры. Заметь, какие объёмные. Только сейчас увидела насколько они шире других посетителей. Чревоугодие у них правит. Эх, и детей раскормят до жирных кабанчиков…

— Если раньше от ребят не избавятся. Что с кладом делать будем?

— Вот тут начинаются сложности. С одной стороны мы должны отыскать некий тайник с сокровищами. А с другой не дать им вывезти их из страны.

— Ты голова! А я как-то это упустил. Кстати, ещё и от проныры Юрца сберечь клад надо будет.

— Но это в том случае, если клад существует. И как мы вообще тайник отыщем?

Дима задорно улыбнулся:

— Сейчас кое-что выясню.

Ему вдогонку Мила крикнула:

— Что ты собираешься делать?

Но Дроздов не отвлекался. Он сосредоточился над тем, чтобы пронырнуть сквозь кирпичное препятствие. Дима подошёл к открытой стене под ЖК-телевизором и, закрыв глаза, ступил в неизвестность. Тишина. Гул от бесед едоков и звон столовых приборов о тарелки пропали. Юный волхв осторожно открыл глаза. Он стоял в холле.

«Замечательно! Стоит захотеть и мы внутри любого здания! Все секретные тайники вскроем! Хоть бы в них что-то было!» — авантюрно заскакали мысли Димы.

Мила ахнула и зааплодировала, когда он вернулся в обеденный зал.

— Потрясающе! — возликовала она и тут же с опаской спросила, — это не трудно?

— Почти. Нужно отогнать любые мысли. Полностью заглушить их. Думать только о том, что преграды не существует.

— Я попробую, — решительно сказала Мила и с размаху врезалась в стену так, что задребезжал телевизор.

На несколько секунд воцарилось молчание. Посетители в недоумении оглядывались. Не обнаружив ничего не стандартного, они вернулись к тарелкам. А Мила с дрожащей нижней губой, как у обиженного ребёнка, потирая ушибленный нос, вопрошала Диму:

— Почему у меня не получилось? Что я делаю не так?

— Научишься. Главное, что больших шишек от удара не заработала.

— Утешение сносное, но мне прискорбно осознавать, что я не справилась.

— Попробуй ещё разок. Только тише, незаметно.

Наузова медленно повторила манёвр и опять упёрлась носом в стену:

— Ничего не понимаю.

Дима развёл руками:

— Наверняка этому есть логичное объяснение…

— Вот именно! У тебя на груди частица сердца Вселенной!

— Надо же! Вот что мне помогает!

— Вот и ладненько. Это не я неумёха, а у тебя девайс продвинутый.

Мила улыбалась, у Димы отлегло. Его взгляд остановился на столике семейства Далтон и застыл. Внутри всё словно оборвалось: там никого не было, только официантка убирала гору грязной посуды.

— Все ушли! Бежим!

Они выскочили из гостиницы. От благоустроенного пустынного сквера отъезжал белый микроавтобус с широкими тонированными окнами.

— Туда! — крикнул Дима, но Мила встала как вкопанная и заартачилась.

— Куда?! У меня нет крыльев и мчаться, как гепард я не могу!

— Милаш, я задержу их! — пообещал Дима и, убегая, прибавил, — не стой, догоняй!

В автобус он влетел снарядом и плюхнулся в проходе, где немного проскользил по ребристому автолину. Вторжение осталось незамеченным: семейство Далтон взирало туда, куда указывал Юрец, разъясняя в микрофон громкоговорителя, в чём уникальность достопримечательности, которую они проезжают. Дима продвинулся к водителю. Осмотрелся. Встречное движение отсутствует. Позади по улице пусто. Скорость как у шаркающего бегуна. Юный волхв собрался с духом и стремительно надавил на педаль тормоза. Завизжали шины. Заскрипели колодки. Разразился шквал возмущений. Дроздов пулей нажал на приборной панели кнопку с нужным обозначением. Двери открылись. Подбежала запыхавшаяся Мила. Дима галантно поклонился.

— Прошу в салон! Я занял нам лучшие места!

Наузова приняла поданную руку и грациозно вошла. Остальным же было не до хороших манер. Туристы поднимали вещи, гид восстанавливал ударенный микрофон. А у взмокшего краснощёкого водителя и вовсе дёргалась бровь. Он недоумённо таращился то на педали, то на самостоятельно отъехавшую пассажирскую дверь. Периодически привставал и всматривался в мокрый асфальт с островками опавшей листвы, ища там причину внезапной остановки.

— Мы можем продолжить обзорную экскурсию? — процедил Юрец, свирепо сверкая глазами.

Водитель мотнул головой. Нажал на кнопку. Дверь закрылась. Он осторожно провернул ключ зажигания. Двигатель зарычал ровным гулом. Мужчина за рулём выпятил губы и прислушивался.

Юрец, багровея, поинтересовался:

— Вы что только вчера экзамен в автошколе сдали?!

— Нет. Удостоверение уже как дважды сменил, — отчуждённо отрапортовал водитель о приличном стаже вождения.

— Чёрт возьми! Мы едем или мне искать другой автобус?!

Угроза подействовала. Водитель перекрестился и перешёл к выполнению прямых обязанностей. Микроавтобус медленно тронулся. Юрец снова перевоплотился в задушевного экскурсовода.

За окном замелькали каменные и деревянные памятники архитектуры чудом сохранившегося от современной застройки исторического центра: купеческие усадьбы, доходные дома, стройные величественные храмы. Последних в своё время было семнадцать — купцы-мореходы не скупились на благодарность Всевышнему, за успешные дальние экспедиции. Местная поморская пословица гласила — «Кто в море не бывал, тот горя не видал и Богу не молился». Тотьмичи усердно служили Отцу Небесному и даже сумели в эпоху всеобщего атеизма уберечь православный облик города. Старинные здания впечатляли и требовали большего времени для изучения, однако в какие-то дома они заходили лишь для беглого осмотра, а у некоторых и вовсе только притормаживали. Компенсируя скомканность обозрения, гид бойко наполнял беспрерывное повествование интересными фактами, но Дима не отвлекался, он внимательно следил за детьми. Их волнение нарастало. Приближался тревожный момент — финал путешествия и решающий поворот в судьбе. Юрец сообщил, что микроавтобус подъезжает к дому-музею Ивана Александровича Кускова, основателя самого южного русского поселения на американском континенте.

Всполошившись, Мила торопливо сказала:

— Ты это тоже заметил? Петя и Катя белее бумаги. Омелия сжала кулаки. А Дэвид оторвался от телефона и даже заговорил. Жаль, что непонятно, что он там по-английски спикает.

— Вижу. Неужели наши ребятки сказали приёмным родителям, что они дальние родственники Кускова?

— А что, вполне логично. Не безродного же Васи Пупкина племяшами представляться, — Мила сдавленно хихикнула, — а самого знаменитого тотемского мещанина, первоклассного дипломата, которого до сих пор как героя чтут всякие индейцы, чьих предков он прятал в форте Росс. И кучи ещё каких заслуг, о которых вещал Юрец…

— М-да, поэтому и в существование клада чета Далтон легко поверила. Решили, что такой человек не может быть бедным.

— По-моему сейчас уверенности у них поубавилось. Вон как глаза из орбит вылазят. Вид «дворца» не оправдал ожиданий, и они пытаются для себя уяснить, как богач мог жить в домишке сложенном из брёвен.

— Думаю, причина кроется в другом. Они