— Что нужно?

— Печать Гати — это своего рода пусковая панель. Что мы о ней уяснили? Она почему-то реагирует на твой голос. Попробуй поназывать какие-нибудь планеты…

— Неостроумно. Капсула может перенести нас туда, где будет куда хуже, чем здесь. А тут Земля рядом. Подадим сигнал своим. Они же не бездействуют, обнаружат нас. Есть ведические обряды взывания к близким, — она наморщила лоб, — надо постараться их вспомнить…

— Это долго! Оставаться нельзя! Сейчас тут появится… Я должен сохранить осколок Коркулум невредимым.

— Тогда вот что. Нам надо разойтись. Выходи из капсулы, — она подошла к Диме с намереньем теснить его к дверям, — если Дивинус каким-то образом отслеживают наши перемещения, то пусть заберут меня. Обождёшь, и когда все исчезнут, попытаешься вернуться на Землю.

Дима положили руки на плечи Милы и, глядя прямо в глаза, ультимативно заявил:

— Нет. Я не оставлю тебя одну.

Мила сдалась:

— Так и быть… Давай пробовать вместе.

— Ты сказала слово «Земля», а если надо называть какие-нибудь места на нашей планете. Предположим, что таких капсульных пунктов существует много? У себя на планете мы уж разберёмся! Мы…, — увидев скептическую улыбку Наузовой, Дроздов умолк. — Хочешь сказать, что я опять размечтался?

— Есть такое дело. Мы не знаем коды мест. Представь сколько разных наименований. Нам необычайно повезло, что Гать на слово «Луна» среагировала, а ведь спутник Земли зовётся по-разному: Син, Селена, Иях, Цукиёми… И какое более древнее имя? У праславян называлась Луна. Если верно помню, произошло от праиндоевропейского «светлая». В латынь тоже в этой форме обозначения попала, — Мила улыбнулась, на лице Диме читалось, что он поражён её знаниями, — Луна влияет на водную стихию, поэтому я про неё немало читала.

— Хм-м «гать» тоже из общеславянских слов… А что ещё ты знаешь о Луне?

Освещение мигнуло, прошлась вибрация, белая мгла наполняла капсулу. Не раздумывая, Дима вытолкал Милу наружу. Толстый слой пыли идти не мешал, напоминал не глубокий снег. В теле ощущалась лёгкость, но прыгать высоко, как на Марсе не получалось, накладывалось вращение и от такого небезопасного способа хождения Дима быстро отказался. Поспешно, но осторожно вышагивая, подростки спрятались с обратной стороны каменной глыбы, в которой находилась капсула. Звук разъехавшихся дверей, заставил Диму отодвинуть Милу и загородить собой. Пульс стучал тысячами молоточков. Их обнаружили. Почти обнаружили…

Грянул отстранённый мужской голос:

— Уважаемые дети, не бойтесь. Вступите в наши ряды. Станьте почётными членами тайного ордена. Получите доступ к особым мистическим знаниям. Вы слышали условие? Оно вам понятно? Ступайте ко мне?

Превосходная дикция, точно у выпускника филологического факультета, звучала инородно. Отсутствие человеческих эмоций «резало слух». Излишняя правильность, подсказывала, что русский язык не родной. Как это часто бывает заметно у иностранцев, которые, даже избавившись от акцента, выдают себя правильной литературно сложенной речью. Вне всякого сомнения, преследователь обращался к ним.

— Когда говорят «не бойтесь», следует бояться, — уличила Мила скрытый смысл. — Он нам угрожает…

— Не заставляйте меня прибегать к силе, — так же бесстрастно произнёс преследователь.

— Я же говорила, — хмыкнула Наузова, и поделилась наблюдением, — он спешит, уговаривать не стал.

— Мы ему не нужны. В инструкции же говорилось, что неподчинение равно ликвидация, — ответил Дима.

Раздались рычащие звуки. Преследователь с кем-то общался и получал ответы звериными рыками. Дроздов затаил дыхание. Наузова шумно задышала, Дима ощущал спиной её страх.

«Он не человек. Ищейки? Он натравливает на нас собак?» — содрогнулся Дроздов, подыскивая взглядом камни для обороны.

Пред ними предстал мухортой масти зверь. Он мягко ступал широкими, словно медвежьими лапами. Размером с молодого льва. Морда как у пумы. Хвост как у кенгуру. Под лоснящейся шерстью играют мощные мышцы. Строение тела хищника. На юного волхва наступал сильный противник, такого камнями не отогнать.

Дима прошептал:

— Лучше б это были собаки…

Зверь обнажил острые клыки. Он не мигал: вертикальные зрачки оценивали расстояние до жертвы. Зверь приготовился к прыжку.

— Наконечник! Дерись! — жёстко приказала Мила.

Дима задёргался будто ужаленный, но ничего сделать не успел. Зверюга накинулась на него. Схватила за торс и повалила. Коркулум так и остался в тряпице за пазухой. Тяжёлые лапы придавили юного волхва, пасть грозно распахнулась у горла. Зверь замер, будто ждал команду хозяина. Дима не мог и шелохнуться. Мила завизжала, когда появился ещё один зверь. За ним показался преследователь: убелённый сединами мужчина в чёрном сюртуке старомодного кроя. В ухе покачивалась чудной формы серьга: кристалл горного хрусталя в серебреной оправе. Старик имел длинное туловище и не пропорционально короткие конечности. Поросячьи глазки бегали вокруг. Он источал злобу. Преследователь шёл вразвалочку, поглаживая курчавую бороду и ехидно приговаривая:

— Я предупреждал, предупреждал. Но нет, ослушались старого Прокула.

Рухнув на колени, Наузова закричала:

— Я укажу вам, где наконечник Амура!

Диме сделалось дурно. Предательства от Милы он никак не ожидал. В голосе преследователя появилась властная интонация, он алчно желал заполучить артефакт:

— Умница, девочка, и где же он?

Указав на Диму, Наузова хладнокровно произнесла:

— Наконечник здесь! Но это я его нашла! Я была первой! Вы меня примете в почётные члены вашего ордена?

Такой боли Дима никогда не испытывал. Настоящая пытка. Во рту появилась противная горечь. Им овладела мучительная тоска. Подбиралось уныние… Худший враг — это бывший друг. Беспредельное горе отразилось на лице, мёртвой хваткой сжало сердце. Но тут Дима поймал плутовской взгляд жулика, которого раньше не замечал в прекрасных дианитовых глазах. Его душа воспряла и запела: «Это уловка! Моя Мила не предатель! Она тянет время, а я раскис!». Дроздов мгновенно оценил обстановку: «Я чувствую, что зверь вызван чарами. Он сама мощь, но даже у таких есть болевые точки! Он обычное животное!». Дима изогнулся и укусил зверюгу за нос. Существо дёрнулось, ненароком подставило шею, и Дроздов, что было сил, вгрызся в горло. Прокусить жёсткую шкуру не получилось. Зубы заскользили по шерсти. Рот набился грубыми волосками. Дима надсадно отплёвывался. Зверь безучастно принял прежнею позицию. Мила онемела от ужаса. Прокул давился смехом, утирал слёзы.

— Уважаемые дети, что за манеры? Врёте, не краснея, обижаете бедное животное, — весёлость из его голоса окончательно пропала, появились стальные нотки, — я слежу за вами с первой минуты вашего появления в мороке. Думаете, вы случайно рядышком оказались? Мне нужен был катализатор для этого сопляка, чтобы его влюблённость наверняка вывела к осколку сердца Вселенной. С Гатью накладка вышла, но как видите, я вас легко отыскал.

— Что вам нужно? — растерянно спросила Мила.

— До тебя мне дела нет. Блуждай здесь. А вот он с камушком пойдёт со мной.