Господа не имеет границ. Всё прощается, если человек сам хочет быть прощёным» — пронеслось в голове и в памяти всплыли слова из когда-то услышанной проповеди: «… люди, мы все, как если бы единый организм. Если заболел зуб или желудок, то боль может ощущаться и в других местах. Мы можем не знать лично человека, но перед ним виноваты. Ибо наши грехи ослабляют Церковь, а в её лице — Тело Христово. Если мы искренне чаем воскрешения когда-либо живущих и хотим, чтобы нас преображённых принял Новый мир после Судного дня, то должны просить прощения у каждого и прежде всего не творить греха. Прощение меняет мир…».

— Прощение меняет мир, — повторил Дима, — всем даровано прощение, но не все этим пользуются, гордыня не отпускает.

Он приклонил колени, отбросил все мысли и усердно помолился, начав с откровенного раскаяния. Пусть в целом внутренне ещё было тяжко, но обращение к святым вселяло веру на благоприятный исход. Дима поднялся и одними губами задал вопрос:

— Как поступить?

Солнечный луч стремительно проскочил под куполом и заиграл на одной из икон. Ведическое чутьё подсказало, что это послание свыше. С замирающим сердцем Дима вгляделся в изображение в Пророческом ряде иконостаса. Святой пророк Соломон. Сигнал должен был подтолкнуть к дельной идее, но нахлынувшее рассуждение не повиновалось азам чёткости, мысли Димы артачились и подпрыгивали, недостаточно хорошо вороша чертоги памяти. Юный волхв сдвигал брови, морщил лоб, потирал подбородок, а его думы продолжали упрямиться.

— Надо перестать зацикливаться, — дал себе установку Дима и вышел из храма.

Полицейский автомобиль ещё стоял у музея. Туристов нигде не было видно: протокольная бюрократия оттолкнула даже самых любопытных.

— Что же посмотрим, чем у них там всё закончилось, — пробормотал Дима и поплёлся к дому Кускова.

Его мысли опять, но более спокойно закружились около образа святого: «Итак, что я знаю? Соломон один из самых знаменитых царей и пророков. Он известен различными мудрыми сочинениями, наполненными универсальными поучениями и наставлениями. Жуть! У Соломона же сотни изречений! Какое же из них нужное? Так, без паники… Просто надо начать. Как там было… «И это пройдёт». Данная фраза отбивает желание цепляться за трудность, проблема отпускает, потому что человек осознаёт её мелочность перед вечными ценностями. И как это применить? Я что же, должен отбросить затею со спасением Милы? Думать только о том, что осколок сердца Вселенной у меня в руках и единственно его я обязан оградить от опасности? Но как же Мила? Она, безусловно, не типичная девчонка. Она не живёт исключительно заботами о привлекательности собственной внешности и не беспокоится лишь о рейтинге популярности. Наузова с рождения знает о своём ведическом предназначении, кропотливо постигает ремесло. Получается, что она поймёт, если я не буду её спасать… Вот тебе и посыл расшифровался… Но как? Как я могу бросить Милу на произвол судьбы? Это же моя Мила?».

Сложная дилемма подкашивала ноги. Неведение как выбраться из злополучного морока и ожидание появления Прокула стопорило любые начинания. Дроздов так увлёкся, что не заметил, как очутился близ семейства Далтон, которые, за исключением Омелии, все как один с понурым видом стояли позади машины перед двумя стражами порядка и парой экскурсоводов. Дима прислушался. Старший полицейский бесстрастно оглашал отнюдь не суровый приговор.

Дроздов хмыкнул, подумав: «Они легко отделались». Поскольку проверка выяснила, что ничего безвозвратно не было уничтожено, за хулиганство в общественном месте и для покрытия незначительного ущерба Омелии выписан штраф. Сумму внушительной назвать было нельзя, но миссис Далтон кочевряжилась.

— Как вы не понимаете? Я у себя дома. Мои дети наследники великого человека, между прочим, вашего соотечественника. Я лишь хотела хорошенько осмотреть дом предка.

Картавый парнишка усмехнулся:

— Для этого не надо было ничего разбирать, — сказал он и многозначительным тоном мурлыкающе прибавил, — к тому же заверенных нотариусом официальных бумаг о родстве с Иваном Александровичем Кусковым вы не предоставили.

Она пропустила мимо ушей запрос о документах:

— Это не я! Это полтергейст всё крушил! Здесь аномальная зона! Вы должны обратиться к специалистам, пока нет смертей! Вы же сами видели, как вещи летали. Я отбивалась, как могла! Я чуть не пострадала! — она состроила оскорблённую физиономию, — вообще-то, я могу на вас в суд подать за то, что на частной территории, находящейся в вашем ведомстве на меня было совершено покушение. Я потерпевшая сторона! Я жертва!

Полицейский даже бровью не повёл на весь этот театральный этюд, вручил миссис Далтон квитанцию и невозмутимо изрёк:

— Гражданочка, штраф предстоит оплатить до вылета из страны, иначе вас не выпустят.

Омелия закатила глаза и выругалась по-английски. Она вскинула голову как бравый генерал и растянула жёсткую улыбку:

— О’кей. Я оплачу. Но я этого произвола просто так не оставлю. Я буду жаловаться!

— Имеете право, — отчеканил старший полицейский, кивнув напарнику.

Второй полицейский запрыгнул за руль автомобиля. Через минуту их и след простыл.

Миссис Далтон поджала губы и без обиняков грозно выдала:

— Юрий, сопроводите меня немедленно в ближайший банк. А потом мы с вами подробно обсудим возмещение. В нашем контракте был пункт о несчастных случаях и чрезвычайных происшествиях разного толка. Подчеркну, говорить будем не о форс-мажоре. Вы были обязаны обеспечить безопасность экскурсии, оградить нас от различной канцелярщины такой популярной в вашей стране. И ещё вы были должны предотвращать всякого рода нежелательные ситуации с органами власти, в которые мы могли попасть по незнанию российских законов. Так и знайте, я высчитаю всё из вашего гонорара и про моральный ущерб подумаю, если будите себя неразумно вести!

Картавый парнишка бросил сочувствующий взгляд на коллегу и быстро ретировался. Юрец вжал голову в плечи как черепаха. Он, сглотнул и измучено произнёс:

— Не стоит беспокоиться. Всё сделаем.

Глава 38

Дима бесцельно проследил за Далтонами. Почти бесцельно. Юный волхв не оставлял надежду, пусть она и была весьма призрачной, что путь в Великий Устюг он проделает вместе с Милой на арендованной яхте. И не зря Дроздов прогулялся. В банке случилось непредвиденное событие. Всё началось весьма прозаично — Петя обнаружил кота. Пушистый белоснежный котяра перевернул корзину для бумаг и забавно шуршал, подбрасывая и ловя выброшенные клиентами чеки. Петя вытащил животное из-за банкомата, над кнопками которого, изрыгая ругательства, пыхтела Омелия, выполняя платёжные действия по указке притомившегося Юрца.

— Снежок! — тихонько позвала Катя.

Кот подставил голову для ласки и замурчал. Петя заулыбался и украдкой посмотрел на Дэвида. Для приёмного отца, как всегда, кроме экрана смартфона ничего не существовало, мистер Далтон глубоко погряз в новостных лентах. И тогда