Как только Риджуэй оказался взаперти в «субурбане», Майк Браун схватил рацию и нарушил молчание.

– Объект под стражей, едем в РЦП.

Это были слова, которые все мы хотели услышать. В командном центре возникло небольшое оживление. Празднование было недолгим и довольно сдержанным. Мы знали, что ещё многое предстоит сделать. Но если бы удовлетворение, которое мы все ощущали в своих сердцах, можно было услышать, то его было бы слышно и на горе Рэйнер.

Я хотел остаться в Региональном Центре Правосудия Кента увидеть, как детективы приведут Риджуэя, и даже допросить его. В голове я слышал, как он во всём признавался, предоставляя семьям и правоохранителям истинное взгляд на трагедию Грин-Ривер. Но я служил жителям округа, которые должны были услышать новости из авторитетного источника, прежде чем начали бы расползаться слухи и дезинформация.

Сержант Эркуарт уже предупредил прессу, что в 4:30 после полудня последует большое заявление. И для нескольких скептиков добавил: «Вы пожалеете, если пропустите это».

Поскольку Джон выполнил свою работу на отлично, я вернулся в свой сиэтлский офис, где меня ждали люди с камерами, вспышками и микрофонами. Я зашёл в другой офис, чтобы собраться и дать местным каналам и «Си-Эн-Эн» время подготовиться к прямой трансляции.

Хотя я с нетерпением ждал этого дня почти двадцать лет, ничто не смогло подготовить меня к нахлынувшим эмоциям. Как и другие члены целевой группы я был зол и разочарован нашими прошлыми неудачами. Теперь эти чувства исчезли. Их заменили глубокое удовлетворение и надежда, что с арестом Риджуэя мы остановили убийства и можем начать получать ответы. Я думал о страшных последних минутах всех тех девушек, чьи тела мы извлекли – и тех, кого так и не нашли – и думал об их семьях. Очень многие люди ощущали огромное облегчение.

В 4:30 мне нужно было пробраться через толпу до своего стола. Из-за всех этих людей и огней в комнате сделалось душно и жарко. Я сел и взглянул на подготовленные записи, что привёз с собой. На мгновение масштабность того, что я собирался произнести, поразила меня, и я почувствовал подкатывающий к горлу комок.

– Мы, э-э, благодарны всем вам за то, что вы собрались в этом тесном пространстве услышать слова, которые очень и очень долго ждали шанса быть произнесёнными, – сказал я. На «очень и очень долго» мой голос дал слабину. Я сделал паузу, чтобы совладать с эмоциями. – Я прочитаю вам подготовленное заявление, а затем отвечу на вопросы.

«Сегодня примерно в три часа по полудню детективы Службы шерифа округа Кинг арестовали 52-летнего мужчину в результате расследования убийств. У детективов есть основания полагать, что он ответственен за смерть четырёх девушек – Опал Миллс, Марши Чапмен и Синтии Хиндс, найденных в Грин-Ривер 15 августа 1982 года; и Кэрол Кристенсен, чьё тело было найдено 8 мая 1983 года в лесу неподалёку от Саут-ист-Стрит, 242 и Саут-ист-Авеню, 248 в Мапл-Вэлли. Арестованный – Гэри Леон Риджуэй, проживающий в районе Оберна. Был задержал в Рентоне. Последние тридцать лет он работал в «Кенворте», компании по производству грузовиков. Прорыв в этом деле произошёл, когда детективы из Службы шерифа вместе с работниками лаборатории штата Вашингтон смогли связать ДНК Риджуэя с тремя из четырёх жертв. Мы считаем, что он повинен и в смерти четвёртой жертвы, исходя из фактов, связавших его с двумя жертвами из реки».

Репортёры не выглядели удивлёнными. Многие догадались, зачем их позвали в мой кабинет. Тем не менее, я видел отражение произнесённых слов в их лицах. Хотя они были объективными, даже бесстрастными, я видел неподдельную взволнованность и облегчение. Несмотря на то, что меня возмущала большая часть того, что пресса публиковала об убийствах Грин-Ривер, в конечном итоге, они всё восприняли правильно. Отказались от критики, показали жертв настоящими достойными людьми, и признали проблемы, с которыми сталкивались детективы. Теперь, казалось, они действительно оценили масштабы нашей работы.

Остальные мои заявления касались предыстории расследования в отношении Риджуэя. Я сказал, что в прошлом его арестовывали дважды. В 1982 году его взяли за предложение денег в обмен на сексуальные услуги в ходе оперативного эксперимента против клиентов «Полосы». Тогда же, всего через две недели, он был повторно задержан по тому же обвинению.

Я знал, что у людей возникнет огромный интерес в отношении улик и прошлого арестованного, поэтому объяснил, что Риджуэй числился подозреваемым с середины 80-х. «Некоторые обстоятельства… привели нас к нему и послужили причиной обысков, которые не дали никакого результата», – вспоминал я. – «Однако, мы взяли у Риджуэя образец слюны, дав ему пожевать кусочек марли».

Этот кусочек хранился у нас более десяти лет, пока совершенствовалась ДНК-технология. Когда наука дошла до той точки, когда можно было подвергнуть образец анализу, мы попросили лабораторию сравнить его со спермой, извлечённой из тел жертв. Стопроцентное совпадение, объяснил я прессе.

Когда репортёры начали задавать вопросы, многие из них хотели, чтобы я назвал Риджуэя «Убийцей с Грин-Ривер», ответственным за все смерти и исчезновения, которые мы расследовали. Я знал, что, скорее всего, это было так, но не мог произнести вслух по юридическим причинам.

– По мере углубления в жизнь мистера Риджуэя, нам предстоит много всего выяснить, – ответил я. – Но на данном этапе у нас есть четыре жертвы, которые можно связать с этим человеком, а по остальным предстоит провести ещё много работы, дабы точно установить ответственен ли он за их смерть.

Некоторые репортёры с самого начала следили за делом Грин-Ривер. Они хотели знать, какого это делать заявление, которое многие уже считали несбыточным.

– Это один из самых волнующих дней в моей карьере, – сказал я. – Тяжело выразить словами, – Я снова почувствовал комок в горле и остановился. – Определённо, у всех в офисе поднялось настроение, когда его взяли под стражу.

Я отдал должное науке, которая позволила нам арестовать Риджуэя. И рассказал историю о том, как Том Дженсен пришёл ко мне в тот день с распечатками по ДНК-образцам.

– Том перевернул последний листок и сказал: «Шериф, вот ДНК “Убийцы с Грин-Ривер”. Мы чертовски рады сообщить вам об этом».

Было приятно рассказать об этом, но я хотел, чтобы общественность понимала – к Риджуэю нас привело основательное расследование, хотя целевую группу частенько высмеивали.

– Это говорит о предпринятых усилиях за этот период времени, – сказал я. – Было много негатива в прессе. Были карикатуры, изображавшие целевую группу «немощными клоунами». Но в 84-ом этот подозреваемый был у нас в первой пятёрке. Мы разрабатывали его три года, и по ряду причин не смогли предъявить обвинений.