– Вы переживали, что этот день мог и не наступить? – спросил меня один из репортёров.

– Нет, – ответил я без запинки.

– Почему?

– Я – оптимист. И никогда не сдавался, потому не сдавались семьи жертв. Мы были их спасательным кругом. Все, кто работал над этим делом, стали близки с несколькими семьями. Я всё ещё получаю звонки, открытки, письма. Я нёс гроб на похоронах одной молодой леди. И это будет отличная новость для них.

И снова я остановился от накативших эмоций. Голос надломился.

– Для меня это дополнительное удовлетворение, быть шерифом в это время. Невероятное удовлетворение.

В тот момент я думал обо всех друзьях и семьях жертв, обо всех правоохранителях, работавших над делом, и о своей собственной семье. Мы с Джули позаботились, чтобы все оказались рядом с телевизорами. Позже я узнал, что мои дети были глубоко тронуты увиденным.

Во время просмотра Джули, Дэниел, Табита и Анджела поочерёдно подходили к телефону, одновременно радуясь и плача. Джули, через многое прошедшая со мной, испытала всепоглощающее чувство облегчения. Анджела сказал, что разревелась перед телевизором. Она позвонила одной из своих тётушек, и они вместе плакали и радовались. Табита сказала, что ощутила огромное облегчение от того, что я выполнил своё обещание перед семьями всех жертв. «Ты взвалил на себя тяжёлую ношу, и я рада, что всё закончилось». Дэниел сказал, что в основном чувствовал гордость и облегчение. Как и я, он никогда не терял уверенности и считал это вопросом времени.

Многие мои родственники и друзья были изумлены, увидев мягкого, слабого человека, которым был Гэри Риджуэй. Но сомневаюсь, что его поведением были удивлены детективы и помощники, общавшиеся с ним в день ареста. Этот внешне нормальный человек, по всей вероятности, убил более пятидесяти девушек. Он тридцать лет проработал на одном рабочем месте. И ему очень хорошо удавалось выглядеть непримечательным.

В день ареста Риджуэй был пассивен, почти не интересовался своей судьбой. По дороге в Региональный Центр Правосудия он не расспрашивал о предъявленных обвинениях. Он не просил адвоката или позвонить жене и сыну. Единственный его вопрос был: «Что станет с моим грузовиком?» Мы заверили его, что с ним всё будет в порядке.

У центра детективы заехали на охраняемую стоянку и отвели Риджуэя в комнату, где мы дожидались его с файлами и папками, помеченными: «РИДЖУЭЙ, ГРИН-РИВЕР». Мы хотели, чтобы он недвусмысленно понял, что у нас имелась куча информации о его кровавой жизни, и, что он никогда больше не окажется на свободе.

Разумеется, мы надеялись, Риджуэй заговорит без адвоката. Любое сделанное заявление могло быть использовано против него и существовал небольшой шанс на чистосердечное признание.

Ему зачитали права и так как после этого он не прекратил разговор и не попросил адвоката, Рэнди и Джим Дойон продолжили допрос. За двухсторонним зеркалом наблюдали Том Дженсен и расшифровщик, записывавший всё, что Риджуэй говорил. (В штате Вашингтон запись подразумевает согласие обеих сторон, а поскольку мы не хотели, чтобы Риджуэй отдалялся от нас, решили использовать расшифровщика.)

Более часа Рэнди с Джимом рассказывали Риджуэю о доказательствах, собранных против него. Они показали ему толстую подшивку с временной шкалой, указывающей где он был и что делал в самые активные годы преступной деятельности. В ней содержались записи с места работы, выписки по кредитным картам, банковские записи и отчёты наружного наблюдения.

Заинтригованный, Риджуэй взял у детективов папку и начал перелистывать страницы. Он внимательно изучил период, когда пропали Мари Мальвар и Кэрол Кристенсен. Рэнди представил, что Риджуэй вспоминал визит полицейских из Де-Мойна и насколько близко он был от поимки. На мгновение даже показалось, что он собирается заговорить. Но он этого не сделал, заявив, что определённо нуждается в адвокате и на этом допрос закончился.

Риджуэй не знал ни одного адвоката, но вспомнил, что однажды услугами адвоката пользовался один из его родственников. Он решил выбрать имя из справочника. Ему дали телефонную книгу, и он начал медленно прохаживаться по списку адвокатов. Через добрые пол часа Том Дженсен вошёл с номером телефона офиса общественных защитников, написанном на клочке бумаги. Они уже сами звонили предложить свои услуги. Риджуэй воспользовался номером и позвонил.

После этого допрос прекратился, а Риджуэй получил свой белый комбинезон. С его согласия Рэнди взял прядь волос с головы (лобковые волосы Риджуэй предоставил сам), а специалист взял немного крови.

Я хотел взглянуть на Риджуэя в заключении. Я не собирался ввязываться в противостояние или допрашивать его, просто хотел получить удовлетворение от его заточения.

После пресс-конференции я вернулся в Региональный Центр Правосудия Кента и узнал, что Риджуэй совещался с адвокатами. Том Дженсен, Джим Дойон и Рэнди Маллинакс дожидались его, чтобы отвезти в изолятор для оформления. Мы прождали полтора часа. Я знал, мои люди устали и, что у Риджуэя и его советников будет достаточно времени для общения. Я открыл дверь и сказал: «Эти детективы ждали достаточно долго. Пора идти».

Пришло время обращаться с Риджуэем, как с жестоким преступником, каким он и был. Рэнди достал пару наручников и сковал руки Риджуэя, вместе с Джимом выведя его из комнаты. Когда он проходил мимо меня, я не смог удержаться от комментария на понятном ему языке: «Мы поймали тебя, ублюдок».

Большинство работников в дот день вышло посмотреть, как Рэнди, Том и Джим ведут Риджуэя на выход. Они посадили его в серебристый «форд эксплорер» Рэнди, заперли двери и уехали.

Уже стемнело, когда они направились на север по I-5 в изолятор; Риджуэй, должно быть, понимал, что теперь всё его будущее будет окутано мраком. Они либо будет казнён по приговору судьи, либо приговорён к пожизненному сроку в тюрьме с такими опасными заключёнными, каких не мог себе представить. В «эксплорере» детективы, наконец-то, позволили себе потыкать палками в захваченного зверя. Они сказали, что в поисках улик весь его дом был разобран по кирпичикам. Риджуэя это, казалось, задело. «Я только что там всё обустроил», – сетовал он. – «Лучше бы вам ничего не портить».

Вытоптанные клумбы были наименьшей из проблем Риджуэя. Детективы сказали, что он совершил большую ошибку, когда утром разговаривал с детективами о Кристенсен. «Ты крупно обосрался, Гэри», – сказал Рэнди. – «Теперь мы сможем использовать эту маленькую ложь».

Позже Рэнди признался, что получил некоторое удовольствие от нападок на Риджуэя, но его мысли также были заняты погибшими девушками, страдающими семьями и всеми теми усилиями, которые мы приложили, чтобы остановить этого убийцу.