Ты вдруг поперхнулся, закашлялся:

– Хорошо бы промочить горло.

Спустя час ливень стих, однако мелкий дождь моросил всю ночь. Вода в общей зале медленно прибывала, ночевавшие там постояльцы забирались на столы. Хозяйка с дочерью сбились с ног, чтобы уберечь провизию от влаги и не дать очагу угаснуть.

К утру дождь перестал, на голубом небе не было ни облачка. Тиказ вернулась на площадь, ее шелковое платье превратилось в отрепье, волосы сбились в паклю. Вода еще не ушла, в лужах плавали дохлые птицы и белки, и к полудню над городом поднялся смрад. Не столько из-за мертвой живности, сколько из-за затопленных выгребных ям.

– Как по мне, – нарочито громко произнесла какая-то женщина, косясь на Тиказ, – если бы кто другой вломился в Обитель Безмолвных и выволок Матерь Зизуми за косы, его труп давно валялся бы в лесу. Ну а за старейшину совета его и вовсе надо растерзать! Глашатаю дозволено многое, но не убивать вельмож!

– Очевидно, преемнику дозволено все, – тоже чуть громче положенного посетовала ее товарка, избегая смотреть на крепостные ворота, откуда ее прекрасно слышала охрана. – На месте распорядителей я бы задумалась. Сперва появляется новый Глашатай, а прежний исчезает без следа, не уплатив долг. Теперь его преемник святотатствует над лесом, убивает распорядителя, и ему все сходит с рук! Совету следует хорошенько подумать и принять наконец меры!

Ты прошествовал мимо возмущенных женщин и, стараясь держаться подальше от Тиказ, направился в крепость, где наткнулся на Дупезу с товарищем, которые возвращались из башни.

– А, друг Эоло! – приветствовал тебя Дупезу, его товарищ молча плелся следом. – Мы снова навещать Глашатая Ворона, но он снова отказаться нас принять. Ты говорить с преемником Маватом?

– Я же сказал, что не знаю, где он.

– Не знаешь, – констатировал Дупезу. – Мы хотеть обратно наша вещь, друг Эоло, и мы помогать тому, кто вернуть ее нам.

– Даже не сомневаюсь, – бросил ты.

Ты развернулся, чтобы уйти, однако Дупезу схватил тебя за локоть:

– Мы не помогать тому, кто обещать, а потом обманывать. Глашатай Ворона Гибал накликать на себя много бед.

– Убери руку, не испытывай судьбу, – пригрозил ты.

Дупезу примирительно воздел открытые ладони:

– Я не хотеть тебя обидеть, друг Эоло.

– Мы не друзья.

– Преемник убивать вельможа? А вчера… – Ксуланец нахмурился. – Вчера случиться потоп. Страшный недуг свалиться на город, если не принять меры.

– Лес защитит нас от всякого недуга, – заверил ты. – Можешь быть покоен.

– Так-то оно так, но ведь преемник…

Дупезу помолчал, подбирая слова.

– Преемник оскорбить лесного бога. Он оскорбить, и сразу начаться потоп. Страшный потоп! Разве боги не оберегать от стихий? За потопом всегда следовать недуг, и бог должен защищать от недуга. – Он покачал головой. – Только захочет ли? Глашатай Ворона скоро попасть в беду, и мы выручать, но он не желать видеть нас. Может, его преемник согласится и мы выручать его?

– Вся загвоздка в совете, – молвил ты. – Прежде чем взойти на скамью, Гибал сам решал, куда ходить, с кем встречаться. Тайком давал и брал взятки. Но, сделавшись Глашатаем, он редко покидает пределы башни, а если и выбирается оттуда, то в окружении охраны и вельмож. Теперь ему никак не встретиться с вами вдали от посторонних глаз. Гибал заранее знал это, заключая с вами союз, знал, что вам до него не добраться. Не моя печаль, коли вы до сих пор не поняли очевидного. Мой господин не торгует Ираденом ради собственной выгоды.

– Нам не нужен Ираден, – горячо возразил Дупезу. – Пусть нам дозволят пересечь пролив.

– Вы привезли сюда бога. Вверили Гибалу богоизреченный амулет и помогли занять скамью, – перечислял ты. – А сейчас набиваетесь в союзники Мавату. И все это ради дозволения пересечь пролив? Смешно.

Дупезу молчал, только смотрел на тебя исподлобья.

– Никакое золото не стоит таких усилий. Вернее, одно золото не стоит. А вот золото в сочетании с контролем над проливом… Ради этого можно пойти на многие жертвы.

– Друг Эоло, Ксулах ведь очень далеко.

– С недавних пор он все ближе, – парировал ты.

– Нас разделять горы. И вербы, – упорствовал Дупезу.

– Горы вы преодолели. Не без помощи бога, полагаю. И вербским владеете хорошо. Намного лучше, чем ираденским. Значит, поддерживаете с вербами тесный контакт. Вы или кто-то другой проторили для ксуланцев удобную и безопасную тропинку сюда.

– Я бы не назвать ее удобной и безопасной, – усмехнулся Дупезу.

– Пока нет. Но вы намерены это исправить.

– Советую подумать, – крикнул тебе в спину Дупезу. – Нам все равно, кто быть Глашатай. Гибал, Мават или кто-то третий.

Не удостоив его ответом, ты зашагал в крепость, к Матери Зизуми.

Служанка проводила тебя в покои. Зизуми сидела у очага.

– Славно, что ты решил проведать меня, дитя. Уверена, ты наслышан о случившемся.

– Я был там, матушка, и видел все собственными глазами.

– Странно… Не припоминаю тебя в толпе. Жаль, ты не вразумил своего господина в тот день.

– Несправедливы ваши упреки, матушка! Почему вы думаете, будто я могу влиять на господина и его поступки?

Зизуми не ответила.

– Вы не пострадали? – сменил ты тему. – Мой господин очень грубо обошелся с вами.

– Пострадали только колено и бедро, – криво улыбнулась женщина. – Старость не радость, дитя. Ходить с посторонней помощью пока удается, а вот бегать и плясать я не смогу еще долго. А то и вовсе никогда.

– Соболезную.

– Присядь, дитя. – Она указала на стул, обитый мягкой тканью. – Боюсь, никто из нас не в силах повлиять на Мавата.

– Никто, – согласился ты, устраиваясь подле. – Вы здесь одна? Насколько мне известно, у вас есть дочь.

– Сын. Он сейчас в граде Вускции. Прочая же родня… – Она неопределенно взмахнула рукой. – Я пережила двух мужей, с десяток любовников, всех братьев и сестер. А у племянников свои семьи, им хватает забот. В Вастаи у меня никого.

– Господин не убивал лорда Радиха, – сообщил ты.

– Конечно нет. Ни при каком раскладе. Его держали с полдесятка охранников, и клинок угодил не туда. Нет, это сделал кто-то из тех двоих. – При упоминании Оскеля и Окима в голосе женщины мелькнуло едва уловимое презрение. – И Гибалу это доподлинно известно.

Ее пальцы сжались в кулак.

– Сколько лет Гибал вынашивал свой замысел? Сколько лет он вынюхивал, умасливал, лебезил? А Мават? Почему он не понял, что сейчас как никогда важно сохранять хладнокровие?!

– Матушка, – помедлив, молвил ты, – на днях моему господину предъявили неопровержимое доказательство, что его отец… Его отец не исполнил священный долг