Шрифт:
Закладка:
Я не могла перестать улыбаться.
– Просто домой.
Он вдруг остановился так резко, что я бы упала, если бы он меня не подхватил. Он улыбался до ушей.
– Домой.
* * *
Только мы приехали в квартиру Калеба, как зазвонил его телефон. Он с неохотой посмотрел на экран.
– Что такое?
– Это Беатрис-Роуз.
Беатрис-Роуз. Когда она последний раз звонила, я «сбежала, как гепард-героинщик», как выразился Калеб. Честно говоря, мне было стыдно. Они ведь просто друзья. Друзья детства, как он сказал. А я перегнула палку.
– Ответь, пожалуйста, – попросила я его. Он поднял брови. Я прикусила губу, стараясь сдержать смех.
– Обещаю, на этот раз я не буду горячиться. Мне так стыдно. Пожалуйста.
Он кивнул.
– Алло? Хорошо, а ты? Прямо сейчас? – Он повернулся ко мне. – Погоди. – Быстрым нажатием он выключил на телефоне звук. – Она говорит, что уже едет ко мне. Ты не против?
Я прикусила губу.
– Если против, я всегда могу сказать нет. Тебе решать, Алая. Ничего страшного, – заверил он, поглаживая большим пальцем мой локоть.
Почему-то я не хотела, чтобы она приезжала. Не хотела… Ладно. Я опять себя накрутила.
– Нет, пускай приезжает. Я могу уйти и оставить вас одних. Я и без того слишком тебе навязываюсь.
– Что? – Он нахмурился. – С чего ты так решила?
Я покачала головой.
– Калеб, скажи ей, чтобы приезжала.
– Нет, – ответил он, голос прозвучал решительно. – Раз ты так думаешь, будет лучше, если она не придет.
– Думаю как? Она ведь ждет. – Я жестом показала на телефон.
Он пожал плечами.
– Ладно. – Я скрестила руки. – Я останусь.
Калеб наклонил голову, на лице появилась понимающая улыбка. Он включил звук и снова приложил телефон к уху.
– Хорошо, приезжай.
Потом он повесил трубку, обвил руками мои плечи и развернул лицом к себе.
– Тебе не о чем волноваться, Алая. Моя девушка – ты.
Я затаила дыхание, когда он прошелся пальцем по нижней губе, нежно ее погладив.
– Есть только ты, – прошептал он, прежде чем наклонить голову и поцеловать меня, и все мои сомнения позабылись.
Калеб
– Только ты, – сказал я ей мягко, держа ее лицо в своих руках.
Я погладил ее щеку пальцем, наслаждаясь мягкостью кожи. Кошачьи глаза расширились, когда она смотрела на мое лицо с такой невинностью, что мне захотелось схватить ее и обнять… и уже не отпускать.
До приезда Беатрис-Роуз оставалось меньше часа, но я не мог остановиться – я притянул Алую к себе и поцеловал в губы. Я не целовал ее с утра. Она – наваждение. Наркотик, бегущий по венам.
Я жадно ее целовал, руки блуждали по телу. Ложбинка на спине, прямо над ягодицами, сводила меня с ума. Ее вкус заводил. Ее дыхание отзывалось во мне жаром.
Ресницы затрепетали, когда она закрыла глаза. Мой язык скользнул по коже, вниз по длинной линии шеи, к чувствительной точке чуть ниже уха, и она вздохнула. Я приложил к ней губы, и она задрожала. Черт, надо остановиться.
«Еще несколько минут», – сказал я сам себе. Но когда она приникла всем телом ко мне, прижавшись грудью, я потерял рассудок.
Я завладел ее ртом, исследуя его языком. Она коснулась моего языка своим, и я точно с цепи сорвался. Руки завладели ее телом, округлые груди легли в ладони точно влитые. Мне захотелось увидеть ее голую грудь, прильнуть к ней губами так, чтобы она снова вскрикнула.
Я прижал Алую к себе еще крепче, отодвигая назад, пока она не ударилась о стену. Я схватил ее за ногу и завел ее себе за бедро, чувствуя жар, исходивший от ее тела. Она обхватила меня руками за шею, пальцы вцепились в волосы и дернули их – довольно сильно, до боли. Мне понравилось. И тут она застонала, введя меня в исступление.
– Боже, – шепнул я, чуть дыша.
Я хотел всего лишь попробовать, отхлебнуть. Но теперь мне не терпелось выпить ее до дна. Проглотить ее стоны. Смаковать кремовую кожу. Я потерялся… потерялся в Алой.
Когда она укусила меня за губу и потянула за нее, я зарычал. Перед укусом она мягко прихватила мои губы зубами несколько раз. Как же сексуально.
– Как же сильно я тебя хочу, – шепнул я ей на ухо. Я взял ее в руки, не отрываясь от ее губ.
«Спальня», – пытался я сообразить на ходу. Слишком далеко. Я заметил диван в нескольких шагах от нас и торопливо донес ее туда, не разрывая поцелуя. И грубо уложил на подушки.
Я оседлал Алую и стянул футболку, и тут вдруг застыл, глядя на нее.
Чтоб я сдох.
Ее губы налились и опухли, зрачки расширились. Она полулежала, полусидела, поддерживая себя локтями, и смотрела мне в глаза. Безумно красивая. Я впился в нее взглядом – она села и застенчиво положила руки мне на бедра. Мускулы напряглись. Я нервно сглотнул, восхищенно на нее глядя и ожидая, что же будет дальше. Я ждал… и ждал… Я думал, что умру на месте, когда она потянулась за футболкой и сняла ее.
Господи…
Я был зачарован. Я пал под ее чарами… и наблюдал, как она берет меня за руку. Я наклонился, чтобы уложить ее удобнее, когда она медленно прижала мою руку к своей щеке. Она уставилась на меня темными, таинственными глазами и поцеловала меня в ладонь.
В моей жизни бывали моменты, которые, я точно знал, останутся со мной навсегда – они длятся всего секунды, но необратимо врезаются в память, находя себе место в моем сердце и бесповоротно меняя мою жизнь. Этот момент был именно таким.
Меня всегда окружали люди, я всегда знал, что мое место среди них. Мне никогда не было одиноко, но и счастливым я себя не считал – до этого времени, когда мы смотрели друг другу в глаза, я не осознавал, что кому-то принадлежу. Так было до Алой, пока в мою жизнь не ворвалась она. Она стала мне домом. Стала родной.
– Калеб. – Голос мягко шептал, взывая к моим чувствам.
Я от удивления раскрыл рот, когда Алая положила руку мне на грудь и толкнула меня, опрокинув на спину. Она забралась на меня, и мозг отключился. Она нежно поцеловала меня в шею, губы скользнули на грудь, на живот. Когда я ощутил, как язык пробежал по коже, я чуть не кончил себе в штаны. Я познал вожделение и действовал по его наитию столько раз, что сбился со счета. Но это… это совсем другое дело. Было больно, почти невыносимо. Но эта боль была благой. Бесподобной. Я хотел обладать ей так же сильно, как она – мной.
Она – огонь, пусть она меня опалит… и поглотит. Я не мог устоять, словно бабочка, летящая на пламя свечи. Я взял контроль на себя, поцеловал ее самозабвенно, с дикой жадностью, от которой меня трясло.
