Ваши «наблюдения» — мне очень ценны, ей-богу! Вы и здесь — тонкий художник. Знаете, когда-нибудь, приехав в Москву, я отниму у Вас. целый день, чтоб поговорить с Вами. Ужасно много в Вашей душе чего-то крепкого, горячо любящего.

Люблю людей, которые любят жизнь! Я часто повторяю это.

Спасибо за «наблюдения». Если Вас не затруднит — набрасывайте и впредь, — можно? А я — искренно благодарить Вас буду за них.

Всего доброго, всего хорошего!

А. Пешков

Письма наши разошлись. Прекрасно, я рад еще раз написать Вам хоть [не]множко.

Мое мнение о Вас, Мария Петровна, такое, что Вы — редкая артистка, и никогда я не видал никого, кто умел бы так изумительно изображать девушек нежных, любящих раз на всю жизнь, девушек чистых и кротких, — так, как это делаете Вы. Вот и все. Думаю, что для такой игры нужно иметь прекрасное сердце.

Хвораем. Кланяемся.

Всего Вам доброго!

А. Пешков

1902

187

М. Г. ЯРЦЕВОЙ

Между 1899 и 1902.

Марья Григорьевна!

Хотя — какая Вы Марья? Да еще и Григорьевна? Просто Вы девчурочка очень хорошей души, но совсем маленькая. Впрочем — дело не в этом. Будем говорить о стихах. Когда я первый раз увидел Ваше лицо — я сказал себе — она пишет стихи, да, и она будет писать хорошие стихи. Не ошибся. Ничуть не удивился, когда Львов дал мне Ваши стихотворения. Видите — какой я жулик? То-то!

Стихи Ваши читал внимательно — насколько мог при головной боли и шуме адском вокруг меня. Должен Вам сказать, что переводы у Вас хуже своих стихов, а в личных Ваших стихах резко чувствуется недостаток знакомства с русским языком и с техникой версификации. Вам необходимо много работать над формой, необходимо обязательно — почему? Потому, что Вы должны писать. У Вас есть то, что зовется искрой божией, есть чувство красоты, есть чуткость зрения и слуха, а главное — хорошая, вдумчивая душа. Нужно писать — понимаете? Нужно много, серьезно работать над собой, над своим образованием. Я очень рекомендую для знакомства с русским языком читать сказки русские, былины, сборники песен, библию, классиков. Читайте Афанасьева, Киреевского, Рыбникова, Киршу Данилова, Аксакова, Тургенева, Чехова. Кое-что покажется Вам скучновато — читайте! Вникайте в прелесть простонародной речи, в строение фразы в песне, сказке, в псалтыре, в песне песней Соломона. Вы увидите тут поразительное богатство образов, меткость сравнений, простоту — чарующую силой, изумительную красоту определений. Вникайте в творчество народное — это здорово, как свежая вода ключей горных, подземных, сладких струй. Держитесь ближе к народному языку, ищите простоты, краткости, здоровой силы, которая создает образ двумя, тремя словами. Опасайтесь интеллигентности. Читая Антона Павловича, наслаждайтесь языком, вникайте в его магическое уменье говорить кратко и сильно — но настроению его не поддавайтесь — боже Вас упаси! Не верь ни одному писателю, если сам хочешь писать, — это закон! Знайте вот что — Вы маленькая девочка, а жизнь — вся пред Вами! Не запоминайте чужих слов — особенно интеллигентных — теперь это кислые, это затхлые, это бескровные слова. Не пишите на чистых страницах Вашего сердца чужими словами — ничего, никогда! Прислушивайтесь к самой себе внимательно, всегда внимательно, дабы безошибочно знать — кто это говорит? Вы, Ярцева, или это сидит уже в Вашей душе Тургенев, Байрон, Чехов, Гейне?.. И ежели это они — вон их гоните. Вон-с! Обязательно. Кто дерзает быть писателем — должен быть всегда и беспредельно искренним. Кто хочет быть писателем — должен найти в себе — себя — непременно! Почему? А потому, видите, что все мы — Вы, я, Ваш отец, Средин, Толька — определенные личности, которых вторично уже не будет. Люди сходны только внешне — и чем глубже каждый понимает себя самого, тем яснее выступают пред другими его самобытные черты. Чуете? Теперь — задача искусства? Оно, по-моему, имеет душой своей стремление воплотить в словах, красках, звуках все то, что есть лучшего в Вашей душе, все то, что самое ценное в человеке, — благородное, гордое, красивое. Оно изображает пошлое и грубое для посмеяния, для уничтожения и делает это, ставя рядом с пошлым — красивое, рядом с низким — благородное, рядом с грубым — нежное. Ваше понимание жизни — столь же ценно для меня, как и понимание Чехова, Шекспира, Шопенгауэра. Так же и Вы относитесь к людям — всех уважайте, но — не соглашайтесь ни с кем. Это — лучше. Берегите, берегите себя от чуждых Вам настроений, раз Вы хотите писать, а не пересказывать чужие слова.

Писать же — Вы можете. Таково мое убеждение. Может быть, оно ошибочно, чорт его знает! Писать Вы можете. Потому-то я и отнесся так строго к Вашим стихам, перечеркав их. Вы можете писать лучше, Вы должны лучше писать, а потому жалеть Вас нечего. Понимаете? Ну, вот. Гражданские темы — оставьте в стороне пока, рано Вам это, рано. Пишите пейзажики, маленькие пейзажики, какие писали Тютчев, Фет или Лермонтов, «Ночевала тучка золотая» — помните? Пишите, как завещал Некрасов — «чтобы словам было тесно, мыслям просторно». Помните у Майкова «Весну»? «Голубенький, нежный, подснежник цветок». Восемь строчек — 16 слов и полная картина. Вот Вы и попробуйте. У Вас «Боже, когда под лучами заката» — хорошо сделано! Это можно напечатать в любом журнале, но предварительно Вы там поправьте вторую строфу. Печатать я Вам не советую однако. Погодите, потерпите, успеете. Научитесь хорошенько сначала. Не показывайте Ваших стихов многим, — люди вообще грубоваты, — могут смутить Вас похвалами, гримасами, советами. Слушайте всего больше саму себя и работайте, работайте, работайте! Изучайте язык, форму. И, разумеется, смотрите на людей, на жизнь, на горы, море, цветы, камни, пыль, грязь — на все! Думайте! Думайте! Всего хорошего Вам, всего хорошего!

Отцам, матерям, знакомым — мой полновесный поклон. Работаю, как каторжник. Не учитесь писать так вот, «как каторжник» — это скверно! Вообще избегайте одинаковых слов, звуков, слогов на близком расстоянии.

А. Пешков

188

К. П. ПЯТНИЦКОМУ

6 или 7 [19 или 20] января 1902, Олеиз.

1902, № 1.

Обещаюсь и клянусь нумеровать письма в этом году. Ибо — боюсь, что Вы их — не все получаете. Будьте добры сообщить вот о чем:

1. Как мы решили насчет Бунина? Издается?

2. Что Скиталец? Вы ни словечка не сообщили мне о правильности или неправильности распределения рассказов. При сем посылаю его новое стихотворение. Если найдете нужным включить его — поместите где-нибудь в начале. «Рыцарь» — вещь характерная, но — уж очень плохо написано. Не лучше ли оставить его в стороне