Я состроила ему гримасу «Они смотрят на нас» отходя от него, нуждаясь в расстоянии, и подошла к сковороде, которая была вне их поля зрения. — Боюсь, ты мне сейчас расскажешь.

Он подошёл, прислонился к холодильнику своим длинным высоким телом, скрестил руки на груди и сказал: — Мы можем полностью посвятить эти выходные оттачиванию нашего мастерства, потому что эмоционально равнодушны к друг другу.

Я почувствовала, как хмурюсь, но быстро это скрыла, не желая выдавать своих мыслей. Но…эмоционально равнодушны к друг другу? Он участвовал в том же поцелуе, что и я? Потому что в тот момент я испытывала множество чувств, и равнодушие явно не было одним из них.

Я зачерпнула несколько яиц из сковороды и выложила на свою тарелку. — Извини… что?

— Подумай об этом, — сказал он, и когда я подняла на него глаза, он всё ещё ухмылялся своей глупой ухмылкой. — Люди целуются только тогда, когда это значимо, так ведь? Никаких тренировок, никакой практики, чтобы улучшить свои навыки — провальная система. Но мы с тобой можем стать настоящими мастерами поцелуев, Бей, потому что у нас есть возможность тренироваться.

Я отложила лопатку и взяла тарелку, не уверенная, правильно ли я понимаю смысл его слов. Он хотел попрактиковаться в поцелуях? Вместе?? Я постаралась говорить максимально непринуждённо, когда сказала: — Ты, должно быть, шутишь.

— Послушай, — он выпрямился и взял мою тарелку в свои большие руки, его тёмные глаза пристально смотрели на меня. — Разве не было бы здорово попробовать что-то новое и получить честную обратную связь? Ты можешь прикусить мою нижнюю губу и лизнуть уголок моего рта — потенциальный новый сексуальный приём — и я скажу тебе: «Не, это странно» или «Вот это да, ты только что перевернула мой мир».

Я посмотрела на него и моргнула. В кондо была утечка угарного газа? Потому что он говорил нелепые вещи, и от этих нелепых вещей мне стало жарко и закружилась голова. Лизнуть уголок моего рта. Я прочистила горло и попыталась звучать беспристрастно, когда сказала: — Абсолютно нет.

— Ты не слушаешь. Я могу попытаться связать мой язык с твоим узлом, а ты скажешь мне ощущается ли это так, будто я пытаюсь проглотить тебя заживо, или это вызывает у тебя покалывания. — Чарли разгорячился от этой идеи, его глаза оживились, как когда он придумывал новые игры на работе. — Пожалуйста, скажи, что ты подумаешь об этой идее самосовершенствования, Бейбей.

Связать мой язык с твоим узлом. Я опустила взгляд на его губы.

Прочистила горло.

— Никогда больше так меня не называй, — сказала я, изо всех сил стараясь казаться спокойной и уверенной, хотя чувствовала себя так, будто тону, меня тянуло ко дну сильным притяжением, которое внезапно возникло между нами.

Я пробежалась взглядом по его лицу — тёмные глаза, длинные ресницы, прямой нос, упрямый подбородок — но не смогла найти Мистера Ничто. Всё, что я увидела, когда он одарил меня этой игривой полуулыбкой, был Чарли, который знал, как приготовить маринару и поговорить о футболе с моей мамой.

И целовал так, будто он знает какие-то очень, ОЧЕНЬ тёмные секреты.

Блять.

Возьми себя в руки, Бейли.

Я сжала губы и заставила себя игнорировать притяжение, сосредоточившись на его словах. Самосовершенствование. Я видела, что он считает это отличной идеей, но он был не в своём уме. Я была согласна на фальшивые отношения, но не позволю ему использовать меня, чтобы улучшить свои навыки поцелуя для других девушек.

Что, черт возьми, с ним было не так?

А вообще, что было не так со мной, если меня это волновало?

— Приношу извинения, — сказал он, выглядя совсем не извиняющимся.

— И я не буду использовать тебя для «практики поцелуев».

Его рот приоткрылся, как будто ему даже в голову не приходила мысль, что я откажусь.

— Почему нет?

— Почему нет? — недоверчиво повторила я. — Потому что весь смысл поцелуев в том, чтобы разделить их с человеком, который тебе нравится. Если я захочу улучшить свои навыки, я буду практиковаться с кем-то, кто мне нравится, когда придёт время, спасибо.

Возможно, с Заком.

Да, с Заком.

Конечно, с Заком.

— О, Очкарик. — сказал он, выглядя разочарованным моим ответом. — Ты упускаешь невероятную возможность из-за своего наивного идеализма.

— Да-да, — ответила я, не понимая, почему чувствую разочарование.

— Ты ещё пожалеешь об этом, но ладно. — Чарли выпрямился, казавшийся совершенно невозмутимым всем происходящим, и спросил: — Будешь бекон?

Ничего себе, как быстро он переключился на другую тему.

Я провела языком по губам, ощущая привкус кофе и зубной пасты, и ответила: — Да, спасибо.

Глава 32

Чарли

Бейли и я провели день гуляя, пока её мама и Скотт катались на лыжах. Скотт, казалось, был раздражён тем, что мы пошли гулять одни, вместо того чтобы проводить время с ними, но я держал Бейли за руку и поддерживал её позицию «я не хочу учиться кататься на лыжах».

— Посмотри на это, — сказала она, наклоняясь над ручьём. Она сложила руки лодочкой, окунула их в ручей, а затем подняла холодную воду ко рту. — Пью воду в дикой среде, как настоящий горный человек.

— Ты же понимаешь, что пума могла нагадить в снег, который растаял и отправил эту фекальную воду вниз по течению к тебе в руки? — спросил я, поражаясь её способности не думать о том, насколько это отвратительно.

Она пожала плечами, ухмыляясь мне. — Она холодная и вкусная. Я хочу пить, так что меня устраивает вода с какашками.

Я покачал головой, испытывая одновременно ужас и восхищение. Потому что, несмотря на всю свою чопорность в некоторых вопросах, Бейли была такой чертовски спокойной в других.

Меня постоянно удивляло её умение приспосабливаться к обстоятельствам.

Наверное, отсюда и появилась идея с поцелуями. Это было чертовски незрело, потому что ничего так не кричало о средней школе, как фраза «Давай потренируемся целоваться», но тот поцелуй на кухне вызывал настоящую зависимость, и я отчаянно