Теперь мы, не поворачиваясь спиной, могли оставить монархов и отправиться изучать увеселения, что предлагал праздник в честь возвращения домой вдовствующей королевы. Правда теперь уж от любопытных спасения не было. К нам подходили какие-то аристократы, пафосно поздравляли с будущим браком, пытались сделать комплимент мне и — о ужас! — пожать руку Феликсу. Феликс смотрел на них так, словно их потные ладошки сейчас просто откусит и не побрезгует, после чего добряки ретировались. Но всё равно новые партии задерживали наше продвижение.

Отойдя на приличное расстояние, мы спрятались в тени шатра и выдохнули. Король и королева уже давно переключились на следующих, кто пришёл выказать им уважение. Всё выглядело так, будто Галлагер против нас ничего не планировал.

— Самое страшное позади? — с надеждой уточнила я.

Феликс без колебаний покачал головой. Люблю его здоровый оптимизм.

— Леди-бабушка выглядит очень напряжённой, — сообщил он. — Нас ждут сюрпризы.

Я высмотрела чинно сидящую на троне Фиру. Если Феликс что-то и унаследовал от неё, так это выражение лица. Фира выглядела одновременно скучающей, раздражённой и светско-вежливой — это у них фамильное, сочетать несочетаемое. Но никакого знака напряжения в её позе и выражении лица я не заметила. Наверное, Феликсу было виднее, они же родичи по постной морде.

— Ну и ладно, — затем легкомысленно продолжил герцог. — Если мы будем весь вечер напряжённо ждать подвоха, то измотаем себе нервы и не получим удовольствия. Попробуешь пунш?

— Ну давай, — протянула я с сомнением, поглядывая на беззаботно улыбающегося Феликса.

Гости косились на это зрелище в большем ужасе, чем когда его взгляд обещал расчленить каждого. Улыбающийся Феликс все казался чем-то, пришедшим из другого измерения. Если это я так на него влияю, то, пожалуй, моя самооценка грозит улететь в небеса.

Подавая мне кубок с ягодным напитком, мой дракон проникновенно шепнул на ухо:

— Мы пришли сюда повеселиться. Это первостепенно.

— Да? А я думала — выжить, — хмыкнула я скептично.

Но Феликс как никто умел заставить забыть обо всех тревогах. Потому мы попробовали шипучий пунш, и вычурное мороженое со съедобным золотом и лепестками роз, и смешные бутербродики с местной чудо-юдо рыбой, параллельно убегая от желающих с нами пообщаться. Спасения, правда, не было. Потому, переглянувшись, мы решили и это превратить в часть веселья.

— Самая громкая новость вечера, — щебетала полная дама, обмахиваясь веером. За её могучей спиной прятались три девицы. — Я-то хотела сосватать вам одну из моих дочерей, негодник!

Она шутливо стукнула Феликса веером по плечу.

— Я помню, — произнёс Феликс, и взгляд его заволокло туманом. Вьетнамские флэшбеки, подозреваю.

— Позвольте полюбопытствовать, как же у вас всё так быстро произошло? — спросила дама и сладко улыбнулась. — Могу поспорить, это была любовь с первого взгляда…

— На самом деле мой отец проиграл меня герцогу в карты, — сообщила я доверительно.

Тонкие брови дамы в изумлении поползли вверх.

— Прои… грал? — переспросила она. Я с улыбкой закивала.

— Да, подвела его та бубновая девятка.

Оставив женщину осмыслять всё сказанное, мы поплыли смотреть на выступление заморских танцовщиц. Но и там нам не давали расслабиться.

— Как же вы познакомились? — спросил мужчина лет пятидесяти, один из оставшихся, незнакомых мне герцогов, подкручивая ус. Вроде и дракон, а похож больше на таракана.

— О, это была потрясающая история о храбрости и спасении, — сверкнул глазами Феликс. — Ночная, размытая дождём дорога, лесная засада, пятьдесят разбойников, жаждущих наживы…

— Так вы спасли леди Фарнет? — уважительно кивнул герцог.

— Что? Нет, куда мне, — изогнул бровь Феликс. — Я сидел и пошевелиться от страха не мог, пока моего кучера и охрану связывали. Как удачно, что мимо проходила леди Лидия, собирающая грибы…

— Ночью? — переспросил усач. Ну вот только это его и смутило.

— Так а когда ещё? — удивилась я. — Ну не днём же собирать опята. Так вот, иду я, вижу: ограбление! Ну а я за грибами ходила, потому, с ножом. И я давай этих ребят, кия! Ву-хууу! Направо-налево, одного башкой о дерево…

Я жестами изображала сцену расправы над разбойниками. Герцог, побледнев, поспешил нас покинуть.

Как оказалось, если каждому голодному до новостей с уверенным серьёзным видом нести полный бред, то вскоре, обменявшись противоречивыми сведениями, они теряют к вам интерес и обходят стороной, испуганно косясь. Мы с Феликсом довольно улыбнулись. Наконец-то тишина.

Большинство гостей прибыло и поприветствовало виновницу торжества и королевскую чету. Скоро должны были начаться танцы. Галлагер поднялся, чтобы, в своём пафосном обыкновении, толкнуть небольшую речь. Без пунша это не выдержать.

— Дамы и господа, лорды и леди, благородные гости! — возвестил король. — Стрелка часов неумолимо клонится к девяти, а значит, время начать главное действо нашего бала. Но перед тем как вас покинут всякие мысли, герцог Эрнест Кальвиншнихтер обратился ко мне с просьбой. Он хочет дать объявление перед всей высшей аристократией.

Мы с Феликсом напряжённо переглянулись. Мой бывший женишок поднялся на платформу, остановившись на предпоследней ступеньке, чтобы быть ниже короля, и повернулся к гостям. Взгляд его пробежал по всем, пока не наткнулся на нас, после чего он ухмыльнулся, а у меня внутри всё похолодело.

Феликс крепко сжал мою руку.

— Почтенные! — срывающимся голосом обратился Банджиджампер. — Я пришёл рассказать вам о вопиющем преступлении, которое произошло на ваших глазах, и попросить вас поддержать меня и добиться справедливости. Великий герцог Феликс Септим украл у меня невесту!

Толпа дружно ахнула. Они вообще товарищи весьма единые в своей реакции, будто один слаженный организм. Снова все взгляды устремились на нас. Я почувствовала укол раздражения. Если мы настолько интересные, в следующий раз пусть платят нам гонорар — я согласна быть тамадой, а местных актёров и танцоров взашей надо гнать, они явно не справляются с задачей занять гостей!

На точёных скулах Феликса выступили желваки — это был единственный признак, выдававший эмоции Великого герцога. Издалека невозможно было это заметить, так что казалось, что Феликс спокоен, аки мраморная статуя — лишь иронично приподнятые брови и презрительный — фирменный! — взгляд.

Невозмутимо подхватив меня под локоть, он двинулся вперёд, к платформе. Все расступались перед нами, и вокруг повисло тягостное молчание — только позади толпы гости