– Уинни, ты пугаешь меня. – Я облокотилась на столешницу и заглянула ей в глаза.

Она сделала глубокий вдох.

– Прости меня.

– Простить за что?

Уинни разблокировала свой телефон и, положив на стол, подвинула ко мне. Затем схватила бокал вина и выпила его одним залпом. Я взяла телефон в руки и поднесла ближе к глазам. На экране была фотография. Два человека, блондинка и какой-то парень, стояли на крыльце и, похоже, целовались, но из-за ракурса сказать наверняка было сложно.

Я положила телефон на стол:

– Не понимаю.

Она кивнула на телефон:

– Присмотрись.

И налила себе еще один бокал вина. Если бы я не была в замешательстве, я бы, пожалуй, посмеялась над ней, над тем, как она нервничает и суетится, притом что я никак не могла взять в толк, из-за чего. Дом. Люди. Крыльцо.

Дом. Люди. Крыльцо. Светлые волосы. И это крыльцо… Я увеличила фотографию, проведя двумя пальцами по экрану:

– Уинни, кто это?

– Нажми на ссылку и прочти описание.

Но я не хотела. Я почувствовала, как у меня внутри разверзлась пропасть, в которую тяжелым камнем скатилось мое сердце, потому что в этот момент все детали ребуса встали на свои места.

– Это… Даллас?

И та соседка? Которая постоянно крутится вокруг и делает грубые комментарии? Та самая третья лишняя? Но оказалось, что не такая уж она и лишняя. Она ждала своего часа, чтобы попытать счастья с Далласом, и вот дождалась. Но почему именно сейчас?

– Почему? – прошептала я.

Уинни взяла меня за руку, когда я отложила телефон. Нужно было перестать пялиться.

– Потому что она из тех девушек, которым все равно, и теперь, когда он во всех новостях, она хочет свои пятнадцать минут славы.

Но в статье же не упоминается ее имя, разве нет? Заголовок гласил: ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК ДАЛЛАСА КОЛТЕРА: БУДУЩИЙ ИГРОК НФЛ ЗАСТУКАН С ЗАГАДОЧНОЙ БЛОНДИНКОЙ.

Загадочная блондинка? Ха.

– Ее зовут Тиффани, и она живет по соседству.

Уинни, охнув, прикрыла рот рукой:

– О нет…

– Да. – Я помолчала, сдерживая слезы. – Интересно, и как долго это у них длится?

– Райан, может, это не то, чем кажется.

Я помотала головой:

– Я тебя умоляю. Так все говорят, когда попались. Люди с камерами преследовали его всю неделю… Он должен был понимать, что кто-то может его сфотографировать.

Вдруг мне пришла в голову другая мысль:

– А может, он так пытается порвать со мной? – Я смотрела на Уинни, забыв про свой бокал. – Выходит, вчера, когда он говорил, что хочет попробовать, он просто вешал мне на уши лапшу.

– Он бы так не поступил, – категорично отрезала она, принимая его сторону.

Я засмеялась, но это был не веселый смех, а горький и злой.

– Ты не знаешь его. Откуда тебе знать, что бы он сделал, а что нет? – На сей раз я взяла бокал и, так же как Уинни, выпила бóльшую часть его содержимого одним залпом. – Он парень.

– Он парень, – повторила Уинни. – Может, не будем мыслить стереотипами?

– Почему ты его защищаешь?

Уинни открыла и закрыла рот:

– Я… я его не защищаю! Просто хочу сказать, что ты не знаешь наверняка, изменяет он тебе или нет. Как и не знаешь, что это его способ порвать с тобой. Думаю, сейчас у тебя шок, и, может быть, когда ты позвонишь ему, чтобы поговорить, ты…

Я снова сардонически засмеялась:

– О нет. Нет, нет, нет и еще раз нет. Я не стану ему звонить. Ты сошла с ума? Исключено.

Я повторяла «нет» снова и снова, размахивая руками, как авиатехник на взлетной полосе, не желая и слышать об этом.

Уинни выставила ладони перед собой:

– Знаю-знаю. Поняла. – Она помолчала, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что ты расстроена, и я не могу даже представить, как ты злишься и как тебе больно, но, может, ты все-таки не будешь спешить с выводами?

Она сейчас серьезно?

– Если бы это был Новенький, ты бы уже потащила меня к общежитию, чтобы мы вместе спалили его дотла без всякого предварительного следствия и презумпции невиновности.

Она пожала плечами, легкая улыбка заиграла на ее губах:

– Это уж точно. Но мы же говорим о тебе. Это не твой стиль. Из нас двоих ты самая здравомыслящая.

Самая здравомыслящая. Ответственная. Именно поэтому Даллас и выбрал меня. Я не пропускаю занятия, редко тусуюсь и никогда не делаю глупостей, о которых потом буду жалеть. Какая досада. Этот самоконтроль не принес мне никакой пользы, но зато привел к тому, что парень сперва воспользовался мною, а потом выставил круглой дурой в глазах всего кампуса. Я чувствовала себя… униженной. Ненужной. Жалкой.

– Я думала, он хочет улучшить свою репутацию, а не разрушить ее, – пробормотала я себе под нос.

Уинни услышала эти слова:

– Что значит – улучшить свою репутацию? А что с ней не так?

– Его агент хотел, чтобы он выглядел более дружелюбным и общительным, чтобы люди видели его с кем-то… не таким, как эта блондинка. – Я показала на телефон. – Это же полная противоположность тому, чего Эли хотел от Далласа.

– Кто такой этот Эли?

Господи, я же не проболталась?

– Эли – его агент.

Уинни покачала головой:

– То, что ты встречаешься с человеком, у которого есть личный агент, просто сносит мне крышу.

Да, и мне тоже, если не считать того, что…

– Похоже, уже не встречаюсь. Два парня за один месяц? Ух ты, да я просто победительница по жизни.

– Перестань, – пожурила меня Уинни. – Бросай эти мысли. Ты не могла этого предвидеть, и к тому же, как я и сказала, это может быть не тем, чем кажется.

– Прости, Уинни, хотела бы я согласиться с тобой, но вместо тысячи слов есть фотографии, и они говорят сами за себя.

Она наклонила голову:

– Ты что, никогда не видела таблоиды? Знаменитости потому так всегда и бесятся, что какой-нибудь очередной засранец-фотограф их подставил. Может, здесь такая же история.

Я настойчиво помотала головой:

– Не такая же.

– Ты не можешь знать наверняка, пока не поговоришь с ним.

Я не буду с ним разговаривать. У него был шанс, и он его упустил. Теперь, когда из-за него папарацци ходят за мной по пятам и все в кампусе только и делают, что разглядывают меня и шепчутся за моей спиной, я стану всеобщим посмешищем.

– Будь выше этого, Райан.

Не понимаю, почему она так настаивает на том, чтобы я его выслушала. Неужели потому, что в глубине души она такая же, как остальные охотницы за славой, и не хочет терять возможность получать немного тепла от его лучей?

– Пожалуй, мне нужно побыть одной.

Не хочу видеть эту фотографию, не хочу об этом слышать.

Мне было страшно проверять свой телефон, в котором у меня, наверное, уже миллион сообщений, которые я не хочу читать. Мне предстояла ужасная ночь.

Уинни: «Как дела? От тебя уже несколько часов ни слуху ни духу…»

Я: «Залегла на дно».

Я: «Ты все-таки пошла на