Шрифт:
Закладка:
– Уинни, ты пугаешь меня. – Я облокотилась на столешницу и заглянула ей в глаза.
Она сделала глубокий вдох.
– Прости меня.
– Простить за что?
Уинни разблокировала свой телефон и, положив на стол, подвинула ко мне. Затем схватила бокал вина и выпила его одним залпом. Я взяла телефон в руки и поднесла ближе к глазам. На экране была фотография. Два человека, блондинка и какой-то парень, стояли на крыльце и, похоже, целовались, но из-за ракурса сказать наверняка было сложно.
Я положила телефон на стол:
– Не понимаю.
Она кивнула на телефон:
– Присмотрись.
И налила себе еще один бокал вина. Если бы я не была в замешательстве, я бы, пожалуй, посмеялась над ней, над тем, как она нервничает и суетится, притом что я никак не могла взять в толк, из-за чего. Дом. Люди. Крыльцо.
Дом. Люди. Крыльцо. Светлые волосы. И это крыльцо… Я увеличила фотографию, проведя двумя пальцами по экрану:
– Уинни, кто это?
– Нажми на ссылку и прочти описание.
Но я не хотела. Я почувствовала, как у меня внутри разверзлась пропасть, в которую тяжелым камнем скатилось мое сердце, потому что в этот момент все детали ребуса встали на свои места.
– Это… Даллас?
И та соседка? Которая постоянно крутится вокруг и делает грубые комментарии? Та самая третья лишняя? Но оказалось, что не такая уж она и лишняя. Она ждала своего часа, чтобы попытать счастья с Далласом, и вот дождалась. Но почему именно сейчас?
– Почему? – прошептала я.
Уинни взяла меня за руку, когда я отложила телефон. Нужно было перестать пялиться.
– Потому что она из тех девушек, которым все равно, и теперь, когда он во всех новостях, она хочет свои пятнадцать минут славы.
Но в статье же не упоминается ее имя, разве нет? Заголовок гласил: ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК ДАЛЛАСА КОЛТЕРА: БУДУЩИЙ ИГРОК НФЛ ЗАСТУКАН С ЗАГАДОЧНОЙ БЛОНДИНКОЙ.
Загадочная блондинка? Ха.
– Ее зовут Тиффани, и она живет по соседству.
Уинни, охнув, прикрыла рот рукой:
– О нет…
– Да. – Я помолчала, сдерживая слезы. – Интересно, и как долго это у них длится?
– Райан, может, это не то, чем кажется.
Я помотала головой:
– Я тебя умоляю. Так все говорят, когда попались. Люди с камерами преследовали его всю неделю… Он должен был понимать, что кто-то может его сфотографировать.
Вдруг мне пришла в голову другая мысль:
– А может, он так пытается порвать со мной? – Я смотрела на Уинни, забыв про свой бокал. – Выходит, вчера, когда он говорил, что хочет попробовать, он просто вешал мне на уши лапшу.
– Он бы так не поступил, – категорично отрезала она, принимая его сторону.
Я засмеялась, но это был не веселый смех, а горький и злой.
– Ты не знаешь его. Откуда тебе знать, что бы он сделал, а что нет? – На сей раз я взяла бокал и, так же как Уинни, выпила бóльшую часть его содержимого одним залпом. – Он парень.
– Он парень, – повторила Уинни. – Может, не будем мыслить стереотипами?
– Почему ты его защищаешь?
Уинни открыла и закрыла рот:
– Я… я его не защищаю! Просто хочу сказать, что ты не знаешь наверняка, изменяет он тебе или нет. Как и не знаешь, что это его способ порвать с тобой. Думаю, сейчас у тебя шок, и, может быть, когда ты позвонишь ему, чтобы поговорить, ты…
Я снова сардонически засмеялась:
– О нет. Нет, нет, нет и еще раз нет. Я не стану ему звонить. Ты сошла с ума? Исключено.
Я повторяла «нет» снова и снова, размахивая руками, как авиатехник на взлетной полосе, не желая и слышать об этом.
Уинни выставила ладони перед собой:
– Знаю-знаю. Поняла. – Она помолчала, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что ты расстроена, и я не могу даже представить, как ты злишься и как тебе больно, но, может, ты все-таки не будешь спешить с выводами?
Она сейчас серьезно?
– Если бы это был Новенький, ты бы уже потащила меня к общежитию, чтобы мы вместе спалили его дотла без всякого предварительного следствия и презумпции невиновности.
Она пожала плечами, легкая улыбка заиграла на ее губах:
– Это уж точно. Но мы же говорим о тебе. Это не твой стиль. Из нас двоих ты самая здравомыслящая.
Самая здравомыслящая. Ответственная. Именно поэтому Даллас и выбрал меня. Я не пропускаю занятия, редко тусуюсь и никогда не делаю глупостей, о которых потом буду жалеть. Какая досада. Этот самоконтроль не принес мне никакой пользы, но зато привел к тому, что парень сперва воспользовался мною, а потом выставил круглой дурой в глазах всего кампуса. Я чувствовала себя… униженной. Ненужной. Жалкой.
– Я думала, он хочет улучшить свою репутацию, а не разрушить ее, – пробормотала я себе под нос.
Уинни услышала эти слова:
– Что значит – улучшить свою репутацию? А что с ней не так?
– Его агент хотел, чтобы он выглядел более дружелюбным и общительным, чтобы люди видели его с кем-то… не таким, как эта блондинка. – Я показала на телефон. – Это же полная противоположность тому, чего Эли хотел от Далласа.
– Кто такой этот Эли?
Господи, я же не проболталась?
– Эли – его агент.
Уинни покачала головой:
– То, что ты встречаешься с человеком, у которого есть личный агент, просто сносит мне крышу.
Да, и мне тоже, если не считать того, что…
– Похоже, уже не встречаюсь. Два парня за один месяц? Ух ты, да я просто победительница по жизни.
– Перестань, – пожурила меня Уинни. – Бросай эти мысли. Ты не могла этого предвидеть, и к тому же, как я и сказала, это может быть не тем, чем кажется.
– Прости, Уинни, хотела бы я согласиться с тобой, но вместо тысячи слов есть фотографии, и они говорят сами за себя.
Она наклонила голову:
– Ты что, никогда не видела таблоиды? Знаменитости потому так всегда и бесятся, что какой-нибудь очередной засранец-фотограф их подставил. Может, здесь такая же история.
Я настойчиво помотала головой:
– Не такая же.
– Ты не можешь знать наверняка, пока не поговоришь с ним.
Я не буду с ним разговаривать. У него был шанс, и он его упустил. Теперь, когда из-за него папарацци ходят за мной по пятам и все в кампусе только и делают, что разглядывают меня и шепчутся за моей спиной, я стану всеобщим посмешищем.
– Будь выше этого, Райан.
Не понимаю, почему она так настаивает на том, чтобы я его выслушала. Неужели потому, что в глубине души она такая же, как остальные охотницы за славой, и не хочет терять возможность получать немного тепла от его лучей?
– Пожалуй, мне нужно побыть одной.
Не хочу видеть эту фотографию, не хочу об этом слышать.
Мне было страшно проверять свой телефон, в котором у меня, наверное, уже миллион сообщений, которые я не хочу читать. Мне предстояла ужасная ночь.
Уинни: «Как дела? От тебя уже несколько часов ни слуху ни духу…»
Я: «Залегла на дно».
Я: «Ты все-таки пошла на
