— Маг из него никудышный, зато повар получился великолепный! Садись! — он поставил ей тарелку и сам сел напротив. — Ты что не любишь мясо? — с удивлением спросил Герион, Айра держала в руке вилку, так и не решаясь попробовать.

— Вы же знаете, я его очень люблю, особенно в сыром виде, но тушеное тоже сойдет, — ответила она и подцепила небольшой кусочек. Герион посмотрел на нее и засмеялся, и Айра подумала, что может в нем еще что-то осталось от человека. А может просто хорошо играл свою роль…

Герион занялся обедом и, казалось, даже забыл о ее существовании. Айра также решила не терять времени и нормально поесть, ведь, скорее всего, такая возможность ей больше никогда не представится.

Вдруг он закашлялся и схватился за горло, ему не хватало воздуха, он задыхался. Айра подошла к нему, поднесла сжатую в кулак руку к горлу, повела вверх и резко разжала — он сделал вдох. Она налила воды и протянула ему.

— Вам лучше?

— Лучше, спасибо, — Герион выпил воду и как-то странно, будто с ненавистью, посмотрел на нее. — Айра, ты всегда помогаешь своим врагам?

— Нет, просто не люблю, когда на моих глазах умирают люди! — ответила она.

— Ты могла попытаться сбежать, почему ты не воспользовалась ситуацией? И не говори, что не можешь использовать магию, я видел, что можешь, сейчас и тогда! Хотя не понимаю как! — уже более мягко сказал он.

— Вы же специально это сделали.

— Нет, не специально, — солгал он.

Она посмотрела в его зеленые глаза и ничего в них не увидела.

— Но ты могла хотя бы попытаться…

«Сбежишь тут, как же!»

— Просто вы очень гостеприимны, я не хотела уходить, не попрощавшись.

— Оставь эти шуточки!

— Как прикажете!

— Ты глупая! — сказал Герион.

— А вы жестокий! — ответила Айра.

— Я этого не хочу, но ты вынуждаешь нас быть жестокими. Однако все еще может измениться. Все зависит от тебя.

«Я этого не хочу, — повторила про себя Айра его слова. — Нет, ты хочешь! Ты всех здесь строишь, ты говоришь, что делать, как жить, как дышать. Нет, ты не жестокий, ты равнодушный.»

Айра не ответила.

Он посмотрел на стенные часы.

— Нам пора!

Весь обратный путь они молчали. Он отвел ее в камеру и поднялся наверх. Его догнал один из магов.

— Герион нир ши Равиос, мы нигде не могли Вас найти! Вас требует к себе Королева!

Глава XIX

— Следуй за мной! — приказал вошедший маг.

— Куда меня ведут? — спросила Айра.

— Следуй за мной! — повысив голос, приказал он.

Шли по тому же уровню, не поднимаясь и не опускаясь. Через несколько минут Айра оказалась в плохо освещенном помещении с низким потолком. Стражник подвел ее к двери, из-под которой тянуло затхлостью и сыростью.

«Ну вот, смена жилья!» — подумала она, усмехнувшись собственным мыслям. — «А та камера, оказывается, была не так плоха!»

Маг долго возился со связкой, подбирая ключи, наконец, нашел нужный, отпер дверь и сказал:

— Иди, мойся!!!

— Простите, что? — не поняла Айра.

— Глухая?! Мыться иди, у тебя полчаса, время пошло!

На каменном полу с проделанными в нем отверстиями стояло ведро с горячей и холодной водой и еще одно пустое, на котором висел деревянный ковш, на деревянной полке, криво прибитой к стене, лежала чистая одежда, полотенце и небольшой кусок желтого мыла, по-виимому, переходящему по наследству от одних пленников к другим. В помещении было холодно и влажно. Судя по грязи, скопившейся в нем, убирались там очень давно. Стены поросли грибком и плесенью, и запах стоял отвратительный. В пустом ведре Айра смешала воду, скинула изодранную одежду. Теплая вода заструилась по ее обнаженному телу. Она смывала грязь, но не смывала боль прошедших дней, и не хотелось думать о предстоящем. Вообще не хотелось думать. Скоро все закончится, и никто уже не поможет. Даже Ник и Стениф скорее всего уже похоронили ее, но даже если у них осталась какая-либо надежда, ничего сделать нельзя.

Она вытиралась жестким полотенцем, надевала чужую одежду, понимая, как близко стоит у края, с которого ее скоро столкнут. А через пару лет, кроме самых близких людей, о ней никто не вспомнит. Как глупо умирать, понимая, что ты ничего еще не успел сделать в этой жизни.

Айра оделась и постучала в дверь. Маг открыл и повел ее дальше. Мокрые волосы неприятно спадали на спину, их не было времени сушить. Она знала, куда ее ведут. Камеры остались позади, они поднимаются наверх, туда, где она была с Герионом, затем еще выше по широкой лестнице из черного мрамора. Изогнутые чугунные перила придают ей еще больше торжественности и статуса, того самого, который достоин вести только к самой Королеве.

И вот они наверху, прошли по просторному коридору с колоннами и, наконец, оказались у дверей, ведущих в тронный зал. Сопровождавший ее маг гулко постучал кольцом, и двери медленно начали распахиваться внутрь, открывая путь в преисподнюю.

Зал освещен белым холодным светом, исходящим от прикрепленных к стенах сфер. Черный мраморный пол отполирован до блеска, стены же будто сделаны из черных зеркал и, отражаясь друг в друге, они создают жуткий бесконечный коридор из сфер, словно в пустоту уходят ряды сигнальных огней.

Айра идет вперед…

Вот она, Черная королева, как называют ее в Иризаре, сидит на позолоченном троне, скучающе облокотившись на подлокотник. На ней синее бархатное платье, внизу расшитое золотом и украшенное драгоценными камнями, сверкающая корона на черных волосах распустилась красным цветком. Она очень красива и кажется юной, но юность ее словно не имеет возраста, она застыла на ее лице неподвижной маской, холодная пугающая красота.

Справа от трона, как каменное изваяние, стоит Герион, такой, каким он был всегда, равнодушным и жестоким, рядом с ним — горбоносый маг, который так хотел с ней расправиться.

Айра смотрит на них, и все трое кажутся ей безжизненными куклами.

— Так вот какая ты, Айра нелла та Нортис! — заговорила кукла-Королева. — Подойди ближе! — Айра сделала несколько шагов вперед. — Признаться, я впечатлена твоим упорством! Впрочем, бесполезным. Глупо пытаться устоять над пропастью. Я только никак не могу понять, к чему такая принципиальность?! Ты играешь на чужом поле и борешься с тем, чего победить не можешь. Ну, скажи что-нибудь, попробуй разубедить меня!

— Что Вы хотите от меня услышать? Ведь все, что скажу я, не убедит Вас, равно как и все, что скажете Вы, не убедит меня.

— И все же я бы послушала! А, впрочем, как