тяжелым грузом. Недовольно копошащаяся масса жрала сама себя, сталкиваясь в слепой и жестокой драке, как волны в бушующем море. Лапы, хвосты, мокрые носы и клочки белой шерсти мелькали в полумраке подвала, вселяя леденящий ужас. Но хуже всего был блеск кроваво-красных глаз.

— Катхемкие крысы, — с благоговением прошептала Николь, поставив фонарь на трухлявый сломаный стол. — Не бойтесь, Ваше величество, они не едят людей.

— Какой ужас, — я боролась с тошнотой, глядя на крысиную схватку. Побеждал жирный крыс с калеченым хвостом и рваным ухом. Где-то в углу компания грызунов догрызала банду неприятеля.

— Живых, — поспешила уточнить девочка. — Мертвых едят, не расстраивайтесь.

С воинственным писком жирный крыс вцепился в глотку противника и повалил на пол бездыханное тельце, после чего вскинул взгляд, посмотрев прямо на нас. Захотелось резко поседеть, чтобы крысы приняли за свою. Если в подвалах обжитого замка творится такая антисанитария, опасная для людей, то что происходит на улице?

— Как они здесь выжили? Почему не замерзли от холода?

— Они вместилища духов Катхема, — девица принялась деловито разгонять хворостиной маргинальных крысюков. — А питаются друг другом, изредка — человеческой едой и природной магией.

— Постой, то есть в замке все это время жили духи?

— Ну да, — как само собой разумеющееся кивнула девушка.

Приплыли.

Глава 32

Это столичное утро определенно отличалось от остальных. Канцелярские сотрудники только-только отомкнули двери кабинетов и неспешно заваривают себе утренний чай, вяло перечитывая стенограмму вечерних звонков королевских подданных. Где-то треплются о моде, где-то — о грядущем закрытом рауте «только для своих», на высоких этажах с энтузиазмом считают дни до отпуска, и только на продовольственных складах дворца все бегают, как склеротичные диаретики — срочно нужно что-то успеть, а вот что — все разом запамятовали.

— Моррисон, рыбный рейс обещает быть долгим. Может, откажешься? — с надеждой спросил лысеющий ямщик, кутающийся в шарф.

Пятеро курьеров-кучеров грели ладони о щербатые чашки с дешевым чаем, сидя на пустых поддонах в углу овощного склада. Мимо проносились наскипидаренные снабженцы, тряся списками товаров и ища виноватого. К огромной радости первых, всеобщая вакханалия их не касалась, и даже стенания бухгалтеров, обнаруживших бардак в дебетно-кредитных отношениях, лишь ласкали ухо. Довольствие-то у этих бухгалтеров — ого-го, не то что у бедных курьеров.

— Щ-ща-аз-з, разбежался, — с непередаваемым сельским акцентом выдал Джек, с удовольствием вытягивая ноги. — Ищи дурака. Кто ж откажется морских гадов пожрать и на пляжу пузо погреть?

— Башку тебе однажды снимут за воровство с благородного стола, — добродушно усмехнулся третий курьер в летах, шумно прихлебывая чай.

— Дак я ж не ворую, — невозмутимо парировал юноша. — Так, пробу снимаю, чтобы не умереть от голода в пути.

Везти приморские деликатесы к королевскому столу хотел каждый. Даже без небольшого процента, который Джек считал своей законной добычей, рейс на море радовал своей легкостью: хорошие дороги, приятная погода, интересные попутчики и два-три дня на морском побережье, пока торговцы морепродуктами и ледяные маги правильно заморозят и упакуют товар, дабы пережил он транспортировку с минимальным ущербом. Моррисон катался к морю уже три раза, и за новую командировку успел занести диспетчеру пару астров и всю свою харизму. Хорошо, что в диспетчерах баб больше, чем мужиков, влёт ведутся.

— А тебе куда доля выпала? — обратился он к оставшемуся с носом коллеге, скрывая самодовольную ухмылку. Этому неудачнику поди опять крепость досталась, он туда как на службу каждый квартал катается.

Так оно и оказалось.

— К погранцам, — поморщился тот. — Опять одни орехи и вяленое мясо, даже сластей им почти не шлют. Гаже Волостянных равнин, оттуда хоть сыра привезти можно, а в этой степи одна тоска да голод.

Мимо пронесли огромный деревянный ящик с апельсинами и папайей, привезенный из далекой страны. Следом за грузчиками, словно перепуганная курица, неслась какая-то растрепанная дамочка, что-то лопоча про ошибку в описи южных бандеролей.

— И какая вожжа им под хвост попала? — подивился лысенький, кряхтя меняя позу. За годы извоза отъелось внушительное брюшко, мешающее сидеть.

— Говорят, порожний обоз куда-то отправили, — поделился сплетней один из ямщиков.

— Да ну? Куда? И как это — порожний?

— Да шут его знает, — пожал плечами сплетник. — Вроде как один только почтовый кэб с человеком укатил, а продовольственный караван даже не собрали.

— Во дела, — курьер в летах от неожиданности пронес кружку мимо рта, расплескав напиток. — Это ж кого без съестного оставили?

— А этого не ведаю. И вообще, может, у них проверка, вот и носятся, — открестился от вопросов трепач.

Это он правильно. При дворце одни лорды да леди работают, услышит кто, что простые курьеры их промашку обсуждают, — не помилуют. Как по заказу нагрянули: важные, одетые с иголочки и морды кривят пренедовольно, осматривая один из лучших складов. Джек сдвинул картуз на затылок. Проверяющие? Ан нет, не проверяющие, у одного вон глаз дергается, а второй теребит садж, поминутно проверяя входящие телеграммы. Тоже, видать, получили нагоняй от высокого начальства, раз лично явились на нижние уровни.

— Губернский секретарь рвет и мечет, что жратву отправить забыли, — не утерпел извозчик, скверно хихикнув очередной сплетне. — Даже отстранить хотели или в командировку отправить, пока он всех не доконал своими разбирательствами.

— Который из них? — лениво спросил старший. — В администрации этих секретарей как свиней нерезаных.

— Хрен его знает, — вставил обязательную ремарку тот. — Вроде кто-то из переводчиков. Ну военных, которых по всяким поручениям заграницу отправляют, потому что у них пропуск через любую таможню с минимальным досмотром. Неужто про скандал не слышали?

Собеседники неопределенно промолчали.

— Уже почитай третья неделя пошла, как бы не четвертая, — почесал репу рассказчик. — Прилетел откуда-то с гор этот секретарь и разорался на весь двор, дескать, воруют из казны по-страшному, целыми мешками воруют, и всё наверху. С их дозволения, — заскорузлый палец украдкой показал в потолок.

— Тоже мне новость, — фыркнул Джек. — Дураку ясно: стащен куль — расследуй без страха, стащена телега — заручись поддержкой капитана, стащен завод — не беспокой начальство, им еще украденное делить.

— Откель это — с гор? Из горного народца секретарь, что ли? — подивился старший.

— Да не, наш он, — отмахнулся сплетник. — А в горы токмо по работе ездил. Взбудоражил весь кабинет чинуш, а они кто где: на охоте, на рыбалке, в отпуске. Какая им работа? Отмахиваются от простого секретаря, заявлениями и жалобами его подтираются. Вот и озверел человек.

— И что?

— Что-что, взял да и отправил, слышко, самому письмецо, что дюже его супружница горюет. Так горюет, что извелася вся, тоскует, белугой ревет. А меж строк полюбовных напихал правды: голодает, мерзнет, кручинится