когтями нежити. Миллионы рун по всему помещению. Понять смысл знаков получилось очень даже просто: рунные цепочки повторялись, усиливая друг друга, и один и тот же смысл таился в каждом третьем сообщении — сдерживание безумия, закрепление разума. Откат изменений.

И знаки уже начали выцветать, теряя силу. Начиная с низа стен руны сперва ярко вспыхивали, а потом — угасали. Процесс пошел, пусть и медленно.

При внимательном осмотре помещение напоминало одновременно алхимическую лабораторию, кузнечный цех и камеру пыток. Приспособленный под котелок стеклянный кувшин над рукотворной алхимической печью. Груда деталей ждут своей очереди возле горна. В очертаниях кузнечного молота угадывается переплавленный протез, расчерченный рунами укрепления.

Лич смотрит на меня, не указывая на исчезающие руны и не стремясь рассказать как можно больше за как можно меньшее время.

Странная ситуация. Впервые я не сражаюсь, встретившись с кем-то в осколке. И впервые говорю о чем-то с представителем иной цивилизации, который не пытается меня убить.

— Осмотрелся?

Я кивнул.

— Хорошо, — склонил голову лич. — Только в ту комнату, — когтистый палец указывает на дверь в конце помещения, — лучше не заходи, а зайдя — постарайся не смотреть на алтарь смерти в центре комнаты. Такой пылинке в лучах вечности, как ты, лучше не видеть средоточие вечной силы.

— Ладно. А как именно вы оказались здесь без способа покинуть эти

— Нас вел маг пространства по образу, выбитому из другого Алода. А вот этот древний закрыл нам дорогу домой. Их было девять, и они убили портальщика, а я уж постарался, чтобы он не умер за века моего заточения, развлекая меня криками.

— Как именно закрыл? — спросил я, желая услышать про технику работы с порталами, но лич понял меня не так.

— Древние обладают даром к магии пространства, лягушонок. Будь иначе, они не смогли бы открывать порталы, стравливая расы и виды, и дробить наши миры на куски.

— Как ты умудрился поддерживать в нем жизнь?

— Скелеты мышей через норы носят мне травы, зерна — если умел в алхимии, можешь продлевать жизнь разумному очень долго. На двести тридцать седьмой год у котелка я даже получил титул вечного зельевара. Иронично — мертвый поддерживает жизнь.

Мне было бы интересно увидеть мир, в котором располагается Исследовательский центр. Увы, лич продолжил:

— Этаж выше завален полностью тысячами тонн земли и камня — начав копать, я бы похоронил себя и весь этот этаж, но не разгреб бы и десятой доли этого груза. Чудо, что мне удалось найти на нижних этажах клетки с мертвыми животными.

Лич вёл себя доброжелательно, но я не обманывался: проклятье скоро заработает, и монстр захочет меня убить. Вдобавок к этому нежить никогда не была другом живому человеку. Невозможно дружить с тем, кого ты воспринимаешь кормовой базой и заготовкой под такую же нежить.

— Так для чего я тебе нужен?

Разговаривать, притворяясь, что не слышишь отчаянных стонов пленника, было странно.

— О, всего лишь для одной маленькой вещи. Я бы хотел заключить с тобой договор, по которому ты заберешь мою филактерию и поместишь в грудь разумного существа в своем мире. Надеюсь, ты не против?

Думаю, если я не соглашусь, существо, которое коптит небо раза в четыре дольше, чем я, нашло бы, как меня убедить.

— Мне нужны прочные стеклянные банки с вечноживыми червями, — как мог, описал я хранилища симбионтов. Увы, я не знаю, как будет «симбионт» по древнеэльфийски.

— О, я вижу, ты неплохо образован, раз знаешь о них. Именно этот червь, как ты сказал, и обеспечил долгую жизнь этому телу. Тебе повезло — из ста сорока банок с червями осталось всего девять — они лежат на складе, в двух комнатах отсюда, — махнул лич рукой. — Остальные ушли на эксперименты и подпитку жизни этого существа. Я планировал использовать оставшиеся в следующие пятьдесят семь лет, а через шестьдесят три — попытался бы обратить бедолагу во смерть. Но не будем отвлекаться. Время нашего диалога конечно — я уже чувствую, как меня одолевают несвойственные мне мысли.

Несвойственные? Любой нежити свойственно хотеть уничтожить живых. Назовем это «бонусом расы».

— Даже несмотря на помощь рун? — блеснул я знаниями.

Лич растянул серые губы в улыбке.

— О, без них я атаковал бы тебя сразу, как увидел. Но вернемся к моей маленькой просьбе.

— А если я откажусь?

— О, я не смогу тебя принудить, у меня попросту не хватит на это времени. Только вот за моей спиной алтарь смерти, и мы находимся в сердце моих владений, по которым я сотни лет разбрасывал накопители с мертвой силой. Вряд ли вы готовы к такому противостоянию. Так что предлагаю притвориться, что ты не задавал столь неприятного вопроса, а я не говорил про алтарь смерти. Полагаю, так будет спокойнее и тебе, и мне.

Глава 19

Лич мог попробовать принудить гоблина заключить с ним договор, но не спешил, несмотря на исчезающие руны.

Только вот руны нервировали уже меня. Не знаю, почему осколок обозначается D-ранговым, но архилич вкупе с подготовленным местом тянет на А-ранг. С учётом алтаря смерти я его не одолею, даже если призову кенку, гоблинов и господа Бога.

Если он настолько уверен в честности договоренности — значит, договор будет закреплён либо ритуалом, либо специальным навыком. За пару сотен лет можно приготовить средство для засвидетельствования честности собеседника.

— Ладно. Но прежде обговорим все условия нашего договора, чтобы вышло без взаимных попыток обмануть друг друга.

— Лягушонок, я готов вручить в твои лапы филактерию. Это ли не проявление высшего доверия? Просто поклянись, что ты не сообщишь никому о нашей сделке, не намекнешь и ни словом, ни действием не подставишь меня. Поклянись, что приложишь все силы, чтобы найти мне подходящее тело в течение десяти дней с момента возвращения в свой мир. Поклянись позаботиться о том, чтобы моё новое тело не тревожили минимум сутки, и не будешь препятствовать моему перерождению. Я же в свою очередь клянусь, что отдам тебе филактерию и не стану убивать или причинять иной вред, пока ты сам не причинишь его мне. И пусть смерть станет свидетелем нашей клятвы, покарав того, кто нарушит её прямо или косвенно, случайно или умышленно.

Думаю, архилич заметил, что гоблин — юнит, только не подал виду, что раскусил мою уловку. Какая разница, если договор все равно сработает?

Выбора