Николай быстро спрятал их в бумажник и, понурив голову, поплелся по шумным улицам Ниццы.

В гостинице его ждала Мадлен, свежая, как роза, после утренней прогулки и необыкновенно красивая.

– Где ты была? – спросил Николай, не поздоровавшись. – Где тебя носило с раннего утра?

Она с удивлением посмотрела на него:

– Раньше ты никогда об этом не спрашивал. Неужели ревнуешь? Можешь успокоиться: я всего лишь побродила по набережной с Катрин и Полиной.

Савин побледнел:

– С Полиной Робак, дочерью ростовщика?

– С ней, она очаровательная девушка. – Мадлен хмыкнула. – Или ты уважаешь только дворянскую кровь?

– Да не в этом дело. – Николай сел рядом с ней и сжал ее теплую фарфоровую ладошку. – Скажи, ты рассказала им про бриллианты?

Голубые глазки Мадлен беспокойно забегали, и она не сразу ответила:

– Как ты мог подумать! Я же обещала.

Он сильнее надавил на ее хрупкие пальчики, так, что хрустнули суставы:

– Ты лжешь. Робак знает о бриллиантах.

Блондинка закусила губу и отвернулась.

– Ну, допустим, я рассказала им. А что тут такого? Они знали о твоем проигрыше и заговорили про одного банкира, который от меня без ума, предлагая нам познакомиться. Я, естественно, отказывалась, но они настаивали, уверяя, что ты проиграл все состояние и вскоре покинешь Ниццу. Вот я и брякнула про бриллианты. Причем подчеркнула, что все они крупные и очень дорогие.

Николай дернул себя за волосы, вспомнив бессмертные слова Гамлета: «О женщины! Ничтожество вам имя».

– Ты соображаешь, что натворила? Теперь весь город узнает об этом.

Мадлен выдернула руку, скривившись от боли, и вскочила, поправляя платье. Ее лицо запылало.

– А что такого? – закричала она, брызгая слюной и сразу утратив свою привлекательность. – У многих людей нашего круга есть драгоценности, и они этого не скрывают. – Девушка вдруг осеклась и провела по лицу тонким пальчиком: – О Матерь Божья, кажется, я все поняла. Скажи, ты украл их? Ты поэтому так боишься огласки?

Савин тоже вскочил, сдерживаясь, чтобы не ударить ее по глупому смазливому личику. Если бы эта дура знала, как близко подошла к правде.

– Ты ненормальная! – крикнул он в ответ. – Да, я много играю и поэтому часто занимаю деньги. Если в Ницце узнают, что у меня дорогие фамильные бриллианты, мои кредиторы захотят их получить. А я говорил тебе, что не собираюсь расставаться с камнями.

Мадлен вздохнула:

– Ну и храни их до смерти. Только учти: я на воде и хлебе сидеть не собираюсь.

Савин вытащил из кармана бумажник и швырнул на стол.

– Я достал деньги у отца Полины, – процедил он, – под грабительские проценты, между прочим. Да, нам придется потуже затянуть пояса, потому что все выигрыши будут уходить на оплату процентов. Сергей должен заплатить мне, и тогда я рассчитаюсь с Робаком, вот только не знаю, когда это произойдет. А если тебе что-то не нравится, я тебя не держу. В конце концов, твои подруги могут пристроить тебя к богатому банкиру.

Он развернулся и ушел в свою комнату. Мадлен упала на диван и зарыдала.

Глава 38

Пригорск – Москва, наши дни

Дежурному без труда удалось заказать три билета на поезд, и коллеги, расположившись в уютном купе (четвертый пассажир уже вышел), заказали чай у пожилой замученной проводницы и достали из пакетов еду.

Жареная курица, приготовленная Марией, была хороша. Сергей знал, что жена сначала мариновала ее в майонезе, чесноке и специях, а потом жарила в духовке.

Дмитрий и Павел набросились на нее с жадностью давно не евших людей, и вскоре от бедной птички остались одни воспоминания.

– На поздний ужин теперь у нас только пирожки и фрукты. –