Мэтта её выбор словно кислотой обжёг, но он вида не подал и поспешил себе твёрдо сказать: «Она сделала это из вежливости, сидит-то рядом со мной». Развивать дальше мысль и вспоминать, что села она рядом с ним только потому, что это было единственное место, куда можно было сесть, он не стал.

– Как это правильно сделать? Втянуть дым и задержать в лёгких?

– А может, не стоит и начинать, если никогда… – начал было Мэтт, но его перебили.

– Нет, не обязательно. Хотя многие держат, считается, что это вредит лёгким. Просто затянись и выдохни, – проинструктировал Амир.

Ива сделала, как было велено, и закашлялась.

– Я всё-таки считаю, что тебе это ни к чему, – повторил Мэтт.

Его тон серьёзнел и ожесточался с каждой фразой, но этого, казалось, не замечали другие.

– И когда ждать эффект? – поинтересовалась Ива.

– А это зависит от тебя, – улыбнулся Амир. – Нам с Мэттом обычно требуется минут десять– пятнадцать. Ты затянись ещё хотя бы разок…

– Ей хватит!

– … приляг и начни прислушиваться к ощущениям.

Ива снова втянула дым, и на этот раз получилось даже без кашля.

– Главное, делать это в хорошей, надёжной компании, а научиться легко, ничего сложного, – пел голос Амира с соседнего шезлонга.

Иве захотелось прилечь, небо стало синим-синим, а не чёрным, она закрыла глаза и стала прислушиваться. Где-то рядом голос Мэтта сообщил, что идёт за третьим шезлонгом и «поискать чего-нибудь пожрать, а то на голодный желудок курят только дебилы».

Ива очнулась от мягких покачиваний и приятного обволакивающего тепла. Не сразу, но она всё-таки сообразила, что её несут на руках. Не без труда вспомнив, что случилось с ней самым последним, она задалась вопросом, чьи же это руки? Она втянула носом запах мужской кожи и остатки приятной туалетной воды, которой воспользовались очевидно ещё утром, а значит, почти сутки назад, прислушалась к дыханию и убедила себя в том, что это Амир – ей хотелось, чтобы это был он, потому что с ним единственным могло что-то получиться. И от него всегда божественно пахло.

Иву аккуратно опустили на холодную простынь кровати. Она постаралась вглядеться и убедиться воочию в том, что её ночной рыцарь – Амир, но против лунного света в тёмном пятне ничего внятного разглядеть не получалось. Плюс к тому она ещё и была сонной, и не хотела широко раскрывать глаза, чтобы тот, кто её нёс, не обнаружил, что она проснулась.

Этот кто-то не спешил уходить. Он сидел на краю кровати и смотрел на неё. Долго смотрел. Потом всё-таки бесшумно встал и вышел, и уже у самой двери Ива выхватила его силуэт и поняла, что ночной гость одет в джинсы, а не шорты. Её сбила с толку футболка, которую он, очевидно, натянул, когда уходил на поиски еды и ещё одного шезлонга.

Ива тяжело и разочарованно вздохнула.

Глава 21. Другой

Ива проснулась с тяжёлой головой. Комната была заполнена ярким дневным светом, из чего следовало, что время пробежки давно пропущено: солнце, должно быть, уже поднялось слишком высоко. Ива с минуту обдумывала, стоит ли сегодня бегать, и пока делала это, её взгляд наткнулся на то, чего не заметил вчера вечером – электронную рамку для фотографий.

Ива нажала на кнопку и экран загорелся. Фотографии сменялись одна за другой, и на каждой из них был ребёнок: красивый розовощёкий малыш с огромными каре-зелёными глазами. Почти на всех снимках он улыбался.

Иве хотелось бы верить, что этот ребёнок – какой-нибудь внебрачный сын Амира – рамка ведь находилась в его доме, тем более, что волосы у малыша были тёмными, но сердце знало, чей это сын.

Наконец, и глаза убедились: на фото Мэтт держал малыша на руках и улыбался такой улыбкой, какой Ива никогда в жизни у него не видела. Она делала его похожим на человека с сердцем, с чувствами, умеющего и знающего, как любить.

Ива выключила экран и спустилась вниз.

Мэтт стоял у плиты босиком на выложенном светлым кафелем полу. К его плечам и лопаткам местами прилипла влажная футболка, а её ворот и вовсе был мокрым – стекало с волос. Он явно плохо вытерся после душа, будто наспех.

Если бы это была не Ива, а любая другая девушка, она обязательно начала бы с Мэтом разговор каким-нибудь игривым вопросом вроде: «А ты, я смотрю, на этой кухне, как на своей собственной!». Но это была Ива, и она молча прошла к кофемашине.

Около той уже стояли две кружки, накрытые блюдцами, чтобы кофе не остывал. Ива вынула пустую из шкафа, открепила от машины холдер и только начала искать молотый кофе, как Мэтт её окликнул:

– Я уже смолол. И сварил. Тебе же эспрессо с молоком? Красная кружка.

Ива открыла было рот, чтобы ответить, и застыла. Ну да, ей эспрессо с молоком. И цвет у кружки тот, который когда-то был у неё любимым – в далёком детстве. А с тех пор много воды утекло.

– Спасибо, конечно, – ответила, наконец, она. – Но не стоило.

Мэтт оставил это замечание без комментариев.

Подойдя к холодильнику, Ива долго рассматривала его содержимое в надежде украсть у хозяина что-нибудь съестное. Ей было неловко брать чужую еду, поэтому она ограничилась баночкой йогурта.

Что бы у тебя ни было на завтрак, если он случается на террасе с видом на Средиземное море, он по определению прекрасен. И Ива улыбалась, глядя на немного тревожное серо-бирюзовое из-за облаков море, пока её не побеспокоил Мэтт.

Он поставил перед ней тарелку: три хорошо прожаренных яйца, отваренная на пару брокколи, несколько томатов, и два вида аккуратно нарезанного сыра.

На его тарелке было всё то же, только яйца были всмятку – Ива помнила, что он так любил. Но странно было не это, а то, что и он, оказывается, помнил, что Ива не терпит полусырой желток.

– Как кофе? – спросил он.

– Хороший, – кивнула Ива чуть даже более энергично, чем следовало бы. – Послушай, Мэтт… – начала она.

– Ешь, а то остынет. И там в холодильнике есть яблоки, апельсины, клубника тоже есть. Черники не было – я все магазины обшарил.

– Когда?

– Что, когда?

– Когда ты успел в магазин сходить?

– Вчера. Перед вашим приездом. А сегодня с утра мы с Амиром ещё мясо