А сам дурак! Надо было стекло выбивать, когда по Анапскому ехали. И в окно выпрыгивать. И драпать. Что они, погнались бы за ним, что ли? У них – полный автобус настоящих зомби! Кто там мог поместиться в водительской кабине? Один шофер да трое-четверо военных с дубинками. Охрана.

Они бы, может, не сразу бы и поняли, что произошло. Что они, следят за салоном, что ли?

А там до дома было бы рукой подать. С полчаса быстрым шагом. А он бы и бегом домчался!

Правда, скорее, он бы себе руки-ноги переломал, шею свернул и череп пробил. Он же не Брюс Уиллис какой, чтоб такие фокусы выделывать. Да и стеклорезов по нынешним временам в салонах не оставляют, как еще лет пятнадцать-двадцать назад можно было увидеть. Теперь все это счастье разве что у водителя найдешь – вместе с аптечкой и огнетушителем. Только башкой окно и выбивать.

А он таки не Брюс Уиллис…

Автобус набрал скорость. С одной стороны – хорошо, быстрее доедут. С другой – на поворотах неплохо так заваливало на сторону.

Зомбаки прыгали, лихо вскидывая руки – им-то что!

Андрей тоже прыгал – а что делать? Ноги уже не просто гудели – еще немного, и они попросту откажутся его держать.

Господи, дай сил дожить до момента, когда этот сюрреализм кончится! Чем угодно уже, лишь бы наконец прекратился.

Глава 3

До Абрау их не довезли.

Андрей готов был орать от радости, когда автобус свернул к складам в одном из небольших поселков по дороге. Глебовка, Борисовка, Васильевка? Не заметил надписи на указателе – все силы на танцы уходили.

Остановка. Музыка тоже смолкла. Двери распахнулись, и внутрь заглянул один из охранников.

- Выгружаемся, граждане зомби! – бодро рявкнул он, похлопывая дубинкой по ладони.

Одновременно с этим снаружи бодро загавкала музыка, и спутники Андрея радостно ринулись из автобуса. Они, матьих, устают хотя бы изредка?!

Матюгальник в самом автобусе принялся издавать какие-то резкие, совсем не музыкальные звуки. Андрей устало повалился на сиденье – ноги уже попросту отнимались. Благо, остальные перестали обращать на него внимание – их больше интересовала музыка на площадке перед профильной громадиной склада. Они там выстраивались и с новыми силами принимались дергаться.

В другое время он бы восхитился слаженностью.

Андрею было не до них. Господи, наконец-то! Можно наконец прекратить придуриваться. Внутрь запрыгнул охранник с дубинкой, подошел к нему.

Ага, ну было бы наивно надеяться, что его не заметят, и автобус с ним вместе поедет обратно в город. Мечтать не вредно, как говорится.

- А ты чего не танцуешь? – подозрительно осведомился вояка, останавливаясь перед ним. Дубинку держал наготове – чтоб в случае чего принять укус на нее.

- Сколько ж можно, - Андрей поднял на него страдальческий взгляд. – Я уже ног не чувствую. Всю дорогу плясал, чтоб не загрызли…

- То есть ты танцевать не хочешь, - уточнил тот.

- Не хочу! На три жизни вперед натанцевался, - возмутился Андрей. – Я вообще танцевать больше никогда не буду.

- Не зарекайся, - хмыкнул военный. – Сейчас, страдалец – погоди, - он выскочил из автобуса и куда-то отошел.

Андрей прикрыл глаза. И тут же дернулся, распахнув их – показалось, что за плечо грызанули. Но нет – это уже, кажется, глюки. Не то от переутомления, не то на нервной почве. Да и плечо таки ныло. Интересно, там живое место хоть осталось после нынешнего столкновения с демонстрантами?

На площадку заезжали новые автобусы с пляшущим народом. Видно, сделали здесь своего рода пункт сбора. Интересно, что они делают с покусанными?

И что это вообще за беда… судя по тому, что передается через укус – какая-то зараза?

Зомби-апокалипсис, блин. Неведомый вирус вгоняет людей в бешенство, заставляя их плясать без устали, а между делом – кусать всех, кто не пляшет. Сюр!

В автобус заскочили двое медбратьев в резиновых наручах и наплечниках. Хорошо они экипировались! – вяло позавидовал парень. Его отвели отдельно от остальных привезенных, завели в каморку. Не иначе – было какое-то служебное помещение.

А дверь-то тяжелая, железная! И наверняка запрут.

Да плевать. Главное – здесь он в безопасности, никто его не покусает. Еще и матрас надувной принесли – господи, какая роскошь!

- Ты главное матрас не покусай, - пошутил рослый плечистый медбрат в камуфляже и защитных накладках под накинутым халатом, укладывая тот на пол. – Извини, ничего лучше пока нет – сам видишь, склады.

- Это чтобы подальше от людей? – устало полюбопытствовал Андрей.

- Ну да. Ложись, отдыхай, - он кивнул на забинтованную руку. – Тяжко тебе пришлось. Еды часа через два-три принесут.

И вышел, замок щелкнул ожидаемо два раза. Блин, а в сортир?!

Андрей только сейчас понял, что ни тюремщик – такой заботливый – об этом не побеспокоился, ни сам он не вспомнил. А оно тут же приперло – как мысль пришла.

Дверца какая-то. Кладовка? Мож, там хоть ведро какое найдется?

Кладовка оказалась обшарпанным туалетом. И унитаз, и даже раковина! Да просто царские условия по нынешним временам. Из крана текла тонкая струйка воды. Андрей с удовольствием умылся и напился из горсти. Можно жить!

Вернувшись в каморку, завалился на матрас, не разуваясь, и моментально вырубился.

*** ***

- Проснитесь, больной. Пора принимать снотворное!

Может, Андрей и не обратил бы внимания на насмешливый голос. Тем более, что в сон уже давно пыталась пробиться бодрая музыка. Но рядом звякнуло, под локоть что-то подсунули, и плечо перетянули резинкой.

Парень распахнул глаза, скосил их на собственную руку.

Медицинский жгут. А под локтем – подушечка. Специальная такая, под руку подкладывают при заборе крови. В его каморке – двое. В военной форме, наручах и наплечниках, только халаты поверх небрежно накинуты. Видно, местная форма для военнослужащих медбратьев. Один из вояк сидит возле матраса, со жгутом возится. Второй – рядом. Страхует, не иначе.

- О, двое… без носилок, - хрипло спросонок проговорил Андрей. – И даже без лопаты…

- О, спящий красавец глазки открыл, - хмыкнул тот, что сидел рядом. – Кулаком работаем!

- Поесть же принести обещали, - пробурчал парень.

- Кровь сдают натощак, - сообщили ему. – Не знал?

Не спорить же с ними. Принялся сжимать-разжимать кулак. Шприц, пробирка. Давно известные противные манипуляции. Когда пробирку с его кровью убрали