Шрифт:
Закладка:
Я подавил эту мысль. Я должен был ее использовать, а не трахать.
Она исчезла, и в моем сознании сформировался план, части которого встали на свои места, как пазл. Он был идеальным. Именно то, что мне было нужно, чтобы отомстить Фаусто Раваццани.
Все, что он сделал со мной? Теперь я бы сделал то же самое с его драгоценной своячницей. Я бы взял ее и заточил в темницу. А потом без малейших угрызений совести подверг бы Джию всем ужасам подземелья.
И Раваццани мог винить только себя.
Вито появился рядом со мной.
— Хочешь, чтобы я привел ее на яхту?
— Нет. ― Я поднялся и снова надел солнцезащитные очки. — Я хочу, чтобы за ней следили, пока моя встреча не закончится сегодня днем. Тогда я с ней разберусь.
— Приятно видеть, что ты снова интересуешься женщиной, но уверен ли ты, что это разумно?
— Это не женщина. Это враг.
И я собирался насладиться тем, как сломаю ее.
Глава три
Джиа
— Кто был тот парень? ― спросила я Кьяру за кулисами, надевая свою обычную одежду.
Тайный инвестор Доменико был невероятно красив, вероятно, ему было около тридцати лет. У него были темные глаза, которые втягивали тебя в себя, и точеная челюсть, которой место на киноафишах. В моей жизни было достаточно влиятельных мужчин, чтобы узнать одного из них, поэтому я знала, что он кто-то есть, но он был одет в джинсы и дорогую рубашку, что вряд ли можно назвать серьезным деловым костюмом. По крайней мере, он не был членом мафии. Ни один уважающий себя мафиози не появился бы на публике не в костюме.
Наверняка он был актером или кинопродюсером. Известный шеф-повар.
— Я не знаю, ― ответила Кьяра. — Доменико держит имена своих инвесторов в секрете. Но ты, должно быть, произвела впечатление. Я не припомню, чтобы раньше хоть одну модель вызывали на личное собеседование.
— Это не было собеседованием. Он спросил, как меня зовут и может ли он угостить меня выпивкой. ― На французском. Сексуальный и может свободно говорить на нескольких языках? Я могла бы получить оргазм на месте.
— И каков был твой ответ?
— Я сказала «нет», конечно. Как будто я действительно пошла бы со случайным незнакомцем в чужой стране и пила бы алкоголь. ― Неужели Кьяра никогда не смотрела документальные фильмы о настоящих преступлениях, ради всего святого?
Кьяра помрачнела.
— Иногда эти мужчины любят когда им кидают вызов.
— Ну, это очень плохо. Я не собираюсь ни с кем здесь связываться.
— Почему бы и нет? ― Кьяра передала мои черные брюки с сигаретами. — Итальянские мужчины — это весело, если тебе попадется такой, который не слишком привязан к своей маме.
Я засунула ноги в брюки.
— Разве это не стереотип?
— Нет, определенно нет, ― сказала она с усмешкой. — Они обычно хороши в постели, и большинство из них очень привязаны к своим матерям.
Я не стала объяснять, почему мне это неинтересно. Я все еще переживала измену моего последнего парня, Грейсона, с которым я познакомилась в университете. Прожив с ним пять месяцев, я застала его за перепиской с другой девушкой, с которой он встречался за моей спиной. Слава Богу, мы всегда пользовались презервативами.
Измена была для меня абсолютной проблемой. В детстве меня окружали мужчины, которые не считались ни с клятвами, ни с чувствами жены. У них у всех были женщины на стороне, хорошенькие молоденькие штучки, которые удовлетворяли их хрупкое эго. В том числе и мой отец. Я бы никогда не стала такой подругой или женой. Я бы никогда не стала смотреть в другую сторону или делить мужчину, как это делала моя мать.
— Поторопись. ― Валентина высунула голову из-за занавески, ее хмурый взгляд был направлен в мою сторону. — У меня посылка, которую нужно доставить в другой конец города.
— Ладно, ― проворчала я, засовывая ноги обратно в свою обувь. — Дай мне секунду.
Кьяра переместилась, чтобы лучше видеть другого помощника.
— Вэл, этот инвестор, ты знаешь, кто он?
— Да.
Когда она не продолжила, Кьяра махнула рукой.
— И?
Она ответила по-итальянски, и я переводила слишком быстро. — Что она сказала? ― спросила я Кьяру, когда Вэл ушла.
— Что она поклялась хранить тайну и не хочет рисковать своей работой, рассказывая мне. Но она сказала, что этот человек безобиден, что он связан с финансами.
А, это имело смысл. Возможно, он был каким-нибудь плейбоем-венчурным капиталистом. Тем не менее, мне было неинтересно.
— Тебе нужно учить больше итальянского, ― сказала Кьяра, когда мы направились в сторону офиса.
— Я знаю, знаю. Но здесь все говорят по-английски. Я не чувствовала себя в невыгодном положении.
— Люди могут издеваться над тобой. Оскорблять тебя или лгать тебе. Это для твоей собственной защиты. ― Она нажала на кнопку лифта. — Вот почему тебе нужен итальянский любовник. Он может шептать тебе на ухо по-итальянски, пока ты в постели.
Это звучало неплохо, но так же, как и прослушивание языкового приложения в пижаме во время поедания джелато. С вибраторами было гораздо меньше работы, чем с мужчинами. Парни обычно хотели поговорить о моем отце или о моем воспитании. Люди вне мафии были одержимы этим, относясь к этому скорее как к стороннему шоу, чем как к женоненавистническому преступному предприятию.
— Вот. ― Валентина ждала на полу офиса с пакетом в руках. — Доставь это и постарайся больше не теряться.
Я проглотила гневную отповедь. Когда я только приехала, я однажды заблудилась, и Валентина никогда не позволяла мне забыть об этом.
— Не забуду. ― Я поспешила к своему столу и взяла сумочку. Быстрый взгляд на электронную почту не выявил ничего сверхважного, поэтому я взяла пакет Валентины и ушла.
Был почти час дня, время, когда итальянцы делают девяностоминутный перерыв на обед. Это была одна из моих любимых особенностей работы в Италии: они очень серьезно относились к своему отдыху и еде.
Сверившись с указаниями, я вставила наушники и стала идти к станции метро. Кристиан, один из двух мужчин, которых отец нанял охранять меня, следовал на незаметном расстоянии. Я старалась как можно больше игнорировать охранников. Они работали на моего отца, а значит, я не могла их уволить или убедить в их ненужности. Бог видел,
