Стилист, работавший со мной, присвистнул.

— Вы ему, должно быть, нравитесь. Никто не называет его Доменико, пока не проработает здесь несколько лет.

Я не знала, как на это реагировать, поэтому сделала несколько селфи и отправила их Эмме, моей сестре-близнецу. Она училась в университете в Торонто, готовилась стать врачом.

Близняшка: Черт, ты выглядишь ГОРЯЧО

Я: Я знаю

Я: Я заменяю модель

Близняшка: Ты можешь оставить платье

Я: Я так не думаю

Я: Я скучаю по тебе

Это была наибольшая длительная разлука за всю нашу жизнь. Было непривычно, что рядом нет ее, чтобы держать меня в тонусе. Кто следил за тем, дабы Эмма не утопала в учебниках?

Хреново с платьем — и я тоже скучаю по тебе.

Я: Я позвоню тебе позже. Не занимайся слишком усердно!

Близняшка: У меня завтра экзамен по ОХ.

На языке Эммы это означало органическую химию. Она была такой милой ботаничкой.

Близняшка: Давай поговорим после этого, хорошо?

Я: Хорошо, но я полечу домой и надеру тебе задницу, если ты не позвонишь мне после экзамена.

Она отправила два эмодзи со смеющимся лицом.

Близняшка: Повеселитесь в Милане!

Отправив ей эмодзи в форме среднего пальца, я убрала телефон. Некоторые мои чувства по-прежнему не могли поверить, что отец отпустил нас с Эммой в университет, и тем более, что он разрешил мне пройти стажировку в Милане. В этом, вероятно, была заслуга Фрэнки. С того времени, как старшая сестра вышла замуж за Фаусто, отец предоставил нам с Эммой больше самостоятельности. Не было никаких дискуссий о браке или помолвке, слава богу, и казалось, что он готов позволить мне жить как обычной молодой девушке нашего возраста.

Когда я спросила об этом Фрэнки, она сказала, что у Фаусто есть рычаги воздействия на нашего отца и он не опасается использовать их в наших интересах.

Неужели моя старшая сестра была такой дрянью?

На все остальное не было времени, поскольку нас подняли и повели на этаж ниже. Остальные модели были похожи на меня, того же роста и телосложения, с эффектной прической и макияжем. Модели были одеты по-разному, однако мой наряд был самым откровенным. Не успела я задуматься об этом, как открылись двери лифта, после чего нам велели тихо собраться за кулисами. Специалисты по прическам и макияжу дорабатывали наши образы, в то время как Кьяра и Валентина приводили нас в порядок.

После того как мы были готовы, прозвучали вступительные такты песни Бритни Спирс «I'm a Slave 4 U». Мне пришлось подавить улыбку. В детстве мы с сестрами обожали эту песню, а Бритни была просто охренительной королевой.

Валентина зашипела на меня, как только я защелкала пальцами в такт. Кьяра указала на свое лицо, напомнив мне, что необходимо оставаться в образе. Я кивнула и изобразила выражение «мне все до лампочки», которому меня учили раньше.

Шеренга начала двигаться, и модели стали ходить. Приблизившись, я заметила огни и дым, синхронизированные с музыкой, и мое сердце забилось быстрее. От волнения у меня в груди все бурлило, в то время как я поднималась по ступенькам и ждала своей реплики.

Мне предстояло уничтожить этот гребаный подиум.

□

Энцо

Я рано усвоил один урок: никому не доверяй.

Это касалось и тех, кто брал ваши деньги и давал обещания. Это означало, что я тщательно следил за своими инвестициями. Иначе что мешало бы кому-то украсть у меня деньги?

Доменико был одним из немногих дизайнеров, в которых я инвестировал. Мода была хорошим способом отмыть деньги, а я всегда любил одежду, и пока что Доменико оказался мудрым выбором. Его имя теперь звучало по всему миру, его работы носили все знаменитости.

Это означало, что Доменико отвечал мне и был доступен в любой момент, чтобы удовлетворить любую мою прихоть. Сегодня это вылилось в частный показ его предстоящей коллекции, чтобы увидеть плоды моих инвестиций. Я ждал в одиночестве у подиума, замаскированный парой солнцезащитных очков и бейсбольной кепкой.

— Синьор. ― Появился Доменико и опустился на сиденье рядом с моим. — Я думаю, вы будете довольны тем, что увидите.

Сомнительно, но я был в Милане по другим делам, так что это был легкий способ проверить его. Я все еще скрывался, поэтому должен был быть осторожен и никогда не задерживался на одном месте надолго.

Даже спустя четыре года моя вражда с Раваццани продолжала ярко пылать. Он хотел моей смерти, но я не давал ему такой возможности. Вместо этого я затаился и замышлял свою месть. Он никогда не увидит моего приближения.

Я пострадал гораздо больше, чем Раваццани, потеряв почти все, включая мою жену. Она погибла в автокатастрофе. Мы не были близки, кроме воспитания наших детей, но она заслуживала большего, чем истечь кровью на крошечной проселочной дороге в Англии.

Мои дети потеряли мать. Это терзало меня каждый день. Они учились в английской школе-интернате под вымышленными именами, и я видел их несколько недель каждое лето, когда мы вместе уплывали далеко от Европы. Все остальное было слишком опасно для них. Я не мог рисковать тем, что мой враг найдет меня и причинит боль моим детям.

Ядовитая ненависть скручивалась в моем нутре, лианы ярости и тьмы, которые распространялись, чтобы забить мое горло и задушить меня. Это дело его рук. И Раваццани заплатит.

Доменико подал сигнал кому-то в кулисах, и зал наполнился музыкой. От этой какофонии у меня заболела голова, когда парад красивых женщин начал спускаться по небольшому подиуму. Я изо всех сил старался выглядеть заинтересованным.

До моего плена я общался с Доменико во время шоу, а затем трахал двух или трех моделей. Спустя несколько часов эти же модели каким-то образом оказывались в моем номере в отеле, и мы проводили ночь, обмениваясь оргазмами.

Сегодня я молча, стоически наблюдал за происходящим, с нетерпением ожидая окончания этого поручения.

Доменико сместился.

— Вдохновение для коллекции…

Я поднял руку, чтобы прервать его.

Мне было наплевать на его вдохновение и экологичность одежды. В данный момент мне было наплевать на все, кроме как доказать ему, что я жив и все еще достаточно грозен. Я использовал его для отмывания денег, не более того.

Женщина ступила на подиум, и воздух вырвался из моих легких.

Это лицо. Я знал его. В голове промелькнуло воспоминание, которое я должен был вспомнить. Она была красива. Может быть, я трахал ее.

Нет, не забыл. Я бы не забыл, как эти длинные