— Я уверена, что он замечательный, — настаивает Лаура. — И мы приедем навестить тебя и твоего нового мужа в течение месяца. Я слышала, что мама собирается купить новую карету, нанять водителя и трех новых лакеев для поместья — и это только начало! Ты должна будешь вернуться и посмотреть, какие богатства принесла тебе свадьба.

Лаура говорит хорошо, но она не осознает, каким кинжалом являются ее слова.

Я не лучше дорогой свиньи. Но, по крайней мере, я могу быть ей полезна.

— Будет здорово, если у нас наконец-то появится настоящая помощь, — говорит Хелен, бросая неодобрительный взгляд в мою сторону.

Я сделала для них все, что могла, и даже больше. Когда Хелен и Джойс только переехали, я попыталась сделать их своей семьей. Я начала делать все, что они просили, когда они просили, потому что хотела быть «хорошей дочерью». К тому времени, когда я поняла, что они превращают меня в свою личную служанку, это продолжалось уже слишком долго, чтобы можно было надеяться остановить все это. Потом Джойс начала уговаривать отца проводить больше времени на кораблях. А после инцидента на крыше... Мне даже в голову не приходило противоречить им.

— Я уверена, что вы обе будете очень счастливы здесь долгие годы, — говорю я.

— До наших собственных свадеб, — подчеркивает Лаура. Она просто не может дождаться, когда ее выдадут замуж за какого-нибудь очаровательного лорда. Как самая молодая и, безусловно, самая красивая из нас, она сможет выбирать из мужчин.

— Катриа, пойдем, ты же не хочешь заставлять своего нового мужа ждать. — Джойс появляется позади своих дочерей, рассматривая сундук, который она дала мне. — О, хорошо. Я думала, что все это поместится в этот маленький сундучок. — Джойс с презрением оглядывает комнату. Маленькая комната, заполненная небольшим количеством вещей, для женщины, которую она всю жизнь пыталась сделать маленькой.

Тогда я поклялась, что никогда не позволю этому новому мужу или кому-либо еще заставить меня чувствовать себя маленькой. Я буду всеми силами стараться стоять во весь рост. Я никогда больше не буду жить в трусости.

— Пойдем. — Я вешаю свою лютню на спину и поднимаю сундук.

Мы вчетвером выходим на широкую веранду в передней части поместья. Там я впервые вижу дворецкого, который договаривался о моей судьбе. Он высокий, несмотря на то, что спина у него немного горбатая, жилистый, с черными глазами-бусинками и зачесанными назад седыми волосами. Его одежда в порядке, не слишком украшена, но явно хорошего качества. Это тот вид богатства, который не кричит на вас, а шепчет с легкой уверенностью. Джойс могла бы кое-чему у него поучиться.

— Вы, должно быть, Леди Катриа, — говорит он с поклоном. Затем он смотрит на Джойс и показывает на сундук у себя под боком. — Здесь четыре тысячи кусков, как и было обещано.

— Как Вы уже заметили, это Катриа. А вот ее приданое. — Джойс протягивает небольшую посылку, завернутую в шелк. Дворецкий разворачивает ее, проверяет содержимое, а затем с благоговением снова заворачивает фолиант. Мои руки дрожат, когда я борюсь с желанием выхватить ее из его рук.

— Превосходно, все в порядке. Прошу следовать за мной, Леди Катриа.

На полпути вниз по главной лестнице между верандой и домом меня осеняет мысль, что, возможно, это последний раз, когда я иду по этому пути. Я не знаю, захочу ли я вернуться в этот дом или к людям, живущим в нем. Я оглядываюсь назад, на них, и еще дальше, чтобы в последний раз взглянуть на красивые, потрепанные временем картины на потолке входа.

Матери не суждено было жить здесь долго, сказал бы мой отец. Может быть, и мне тоже. Может быть, я просто исполняю свою судьбу, покидая это место слишком поздно.

Я уже почти подошла к карете, когда меня отвлек топот копыт. Корделла ведет Мисти вокруг дома от боковых конюшен. Она машет рукой.

— Мисс, я подумала, что вы не захотите уезжать без нее.

Я вздыхаю с облегчением. Все происходит так быстро, что я задаюсь вопросом, что еще я упустила из виду. Или что еще я предполагала, что все решится само собой.

— Корделла. — Голос Джойс, словно кнут, рассекает прохладный воздух. — Отведи этого зверя обратно в конюшню.

— Что? Мисти моя.

— Я уверена, что твой муж с удовольствием подарит тебе новую лошадь, лучшую, в качестве свадебного подарка. Не будь эгоисткой и не отказывай ему в этом, — ругает Джойс.

— Я не хочу... Я хочу Мисти. — Я смотрю на дворецкого. — Она хорошая лошадь и была со мной всю жизнь. Это не составит труда, не так ли?

— В конюшне моего хозяина найдется место. — Мужчина кивает.

Джойс качает головой и подносит руку ко рту.

— Я не могу в это поверить. Я знаю, что воспитывала тебя лучше.

Я поджимаю губы. Многолетний опыт научил меня, что лучше молчать, когда она так себя ведет.

— Подумать только, ты проявила неуважение к своему мужу и в то же время забрала у своей семьи ненужную вещь, и все из-за глупой лошади.

— Глупой? Видите, никто из вас даже не заботится об этой лошади!

— Ты леди, Катриа Эпплгейт. Неприлично кричать. — Джойс замолчала. — Корделла, пожалуйста, верни лошадь в конюшню.

Корделла смотрит между Джойс и мной. Но я знаю, что она сделает, еще до того, как она это сделает. Она не может возражать против требований Джойс. Корделла поворачивается.

— Нет! Ты не можешь так поступить! Пожалуйста! — Я бросаюсь к Корделле.

— Катриа. — Мое имя как хлыст вылетает изо рта Джойс. Я вздрагиваю и замираю. Остановилась от одного лишь звука. — Ты расстраиваешься из-за пустяков и выставляешь себя на посмешище.

Я хочу закричать на нее. Она забрала остатки бизнеса моего отца себе. У нее есть ее четыре тысячи кусков. На них можно купить целый табун лошадей. Отдай мне Мисти, хочу крикнуть я. Но я не могу. Потому что, как и Мисти, я была обучена, меня заставила замолчать невидимая уздечка, которую мачеха давным-давно засунула мне между зубов.

Легкое прикосновение к моему плечу пугает меня. Я поднимаю глаза и вижу, что дворецкий закрыл щель. Его глаза удивительно нежны и сочувственны.

—