— Мой хозяин — коллекционер редких товаров. Ему стало известно, что вы обладаете особым фолиантом, который он давно искал.

— Книга? — Пауза. — О, Вы служите ему. — Голос Джойса стал резче. — Я знаю, что Ковольт всегда отказывался продавать ее, но Вы найдете меня гораздо более сговорчивой деловой женщиной.

Книга... Они не могли говорить об этой книге, не так ли?

Когда Джойс вошла в нашу жизнь, она постановила, что все пережитки моей родной матери должны быть убраны из залов. Я пыталась возражать, но отец сказал мне, что это естественный поступок для новой жены. Что новая любовь не может расцвести в тени старой. Однажды ночью я пришла к нему, совершенно безутешная. Я умоляла его спасти хоть что-то, хоть что-нибудь, хоть одну вещь. К тому времени я уже потеряла воспоминания о лице моей матери. Я не хотела потерять еще больше.

Тогда он показал мне книгу. Это была маленькая, старая вещь. Все надписи, которые когда-то были выбиты на ее коже, со временем стерлись. Единственная маркировка, которую еще можно было различить, - восьмиконечная звезда на вершине горы, отпечатанная на корешке. Надписи внутри выцвели, оставив лишь неразборчивые призраки на пустых страницах.

Мой отец поклялся мне, что это была единственная вещь, которой моя мать дорожила больше всего. Единственное, что она хотела, чтобы я имела и хранила — мое право по рождению. И когда я стану женщиной, он отдаст ее мне. А пока он поклялся мне хранить тайну о важности титула. Я уверена, что это поможет Джойс не разрушить его, как она разрушила все остальное, что принадлежало моей матери.

Когда я больше всего переживала, что Джойс обнаружит книгу, я сказала отцу, что не хочу ждать. Позволь мне спрятать ее, умоляла я. Но он сказал, что я еще не готова. Тогда он отдал мне лютню, чтобы у меня было что-то от матери, утверждая, что именно на ней она пела мне колыбельные.

— Мой хозяин надеялся, что так и будет, — говорит старик. — Он уполномочил меня сделать следующее предложение: он возьмет руку молодой женщины в жены и будет заботиться о ней до конца ее или своих дней на этом смертном плане — в зависимости от того, что закончится раньше. Она никогда не будет обделена. В качестве приданого он просит только книгу. Кроме того, в знак уважения к Вашей семье он заплатит четыре тысячи кусков, когда будут подписаны брачные бумаги.

Моя судьба предрешена. Четыре тысячи кусков — это больше, чем стоит все поместье. Это один год работы торговой компании моего отца в лучшие времена. Я медленно сползаю по стене, понимая, что этот загадочный человек, который даже не удосужился прийти лично, станет моим мужем.

— Это действительно очень щедрое предложение. — Голос Джойс слегка дрожит. Я представляю, как у нее пенится во рту. — Я подготовлю бумаги, чтобы увековечить это соглашение и скрепить брак. Может, подпишем их завтра, когда Ваш хозяин сможет приехать?

— Нет нужды ждать.

— О?

— Как я уже сказал, мой господин уполномочил меня принимать такие решения от его имени. Я могу подписывать за него, и он дал мне свою печать. Он сказал, что если Вы согласитесь на наши условия, то мы немедленно завершим дело.

—Очень хорошо.

Где-то между бормотанием о лучшей формулировке соглашения и тасованием бумаг я перестаю слушать. Я прислоняюсь к стене, руки дрожат, борясь за воздух. Мир вращается с тошнотворной быстротой. Я знала, что это произойдет. Я знала это. Но теперь это реально и происходит так быстро... Я думала... Я думала, у меня будет больше времени...

— Ну вот, все готово, — объявляет Джойс, без сомнения, заканчивая подписывать мое имя от моего лица.

— Хорошо. Скажите своей дочери, чтобы она собирала свои вещи, пока Вы собираете книгу. — Снова скрежет стульев. — Мы уедем в течение часа.

Вот так просто я выхожу замуж и покидаю единственный дом, который у меня когда-либо был... ради человека, имени которого я даже не знаю.

ГЛАВА 2

— Таинственный Лорд Фенвуд. — Лаура прислоняется к дверному косяку, пока я собираю свои скудные пожитки. Новости распространились быстро, как и следовало ожидать, поскольку в любой момент времени в поместье находится всего пять человек. — Я не думаю, что когда-либо видела этого конкретного лорда на каких-либо мероприятиях.

— Я думаю, он затворник. — Хелен стоит напротив своей сестры. Она почти никогда не приходила в мою комнату. Видеть ее здесь — нежелательная странность. — Я слышала только упоминания о нем. Говорят, что он живет к северу от города, что его поместье находится прямо на краю леса.

— А, он! — Лаура хлопает в ладоши. — Я слышала, как горожане говорили, что он древний маг. — Она поворачивается ко мне лицом, как будто эта перспектива — лучшая новость, которую она слышала за последние месяцы. — Если он научит тебя магии, обещай, что покажешь мне?

— Он не собирается учить меня магии. — Тем не менее, оптимизм моей младшей сестры пытается вызвать улыбку на моем лице, по крайней мере, до тех пор, пока Хелен не сделает все возможное, чтобы подавить любую радость, которая может существовать между нами.

— Ее не научили бы магии. Ее бы за это съели. Я слышала, что маги пьют исключительно теплую кровь свежеубитых дев и танцуют с рогатыми фейри при свете луны.

— Если бы он пил только кровь свежеубитых девиц, в деревне не осталось бы ни одной молодой женщины. — Я закатываю глаза и пытаюсь скрыть тот факт, что я на самом деле несколько встревожена тем, что ни одна из моих сестер не знает ничего конкретного об этом человеке. Они настолько втянуты в социальные круги высшего света, что если они не знают его, то никто не знает. Я надеялась получить хоть какую-то информацию о моих новых обстоятельствах. — И никто не танцует с фейри при свете луны. Если ты подойдешь к фейри так близко, то умрешь.

— Если предположить, что фейри вообще существуют. — Хелен не верит старым историям. Она слишком практична, она выросла в глубине страны, ближе к шахтам своей матери... дальше от леса и его сказок. Она считает нас с Лаурой смешными за наши предположения. Но сама она категорически отказывается идти в