Акциосу было трудно совладать с гневом и отчаянием, но он всё же подошел к своей койке и провел ладонями по толстой подстилке. Жесткая, неудобная, как и положение, в котором он оказался. В конце концов он лег и снова посмотрел на соседа. Мужчина лежал неподвижно и, кажется, спал.

Акциос надеялся, что из академии придут за ним как можно скорее. Может быть, Рик вернется в Скайленд пораньше и начнет его искать. Что делать? Наблюдать за подрагивающим пятном света на потолке, которое вот-вот окутает и поглотит густая чернота. И ждать, больше ничего не остается. Откуда-то из темноты Акциос услышал слабый писк и скрежет. Крысы? Он вскочил, не в силах оставаться на месте. Эмоции окончательно захлестнули его, яростно требуя выхода.

«Я не должен здесь находиться, не должен! Трип… Притворяюсь студентом? Бросил меня сюда, как вора. И всё ради чего? Чтобы я в деревню не возвращался?! Двое, уже двое близких людей меня предали. Что же делать? Как дальше жить? Раскол!»

Он вцепился в решетку и что есть мочи закричал:

– Стража! Стража!

Никто не приходил, коридор оставался темным и безжизненным, разве что где-то вдалеке отзывались другие невольники. Акциос прокричал еще несколько раз, но результата не добился. Тогда он посмотрел по сторонам, сам не зная, на что надеясь. Схватил то, что попалось под руку – металлическую кружку, – и стал стучать по железным прутьям, размахивая ею всё сильнее и сильнее. Звук получился громким, пронизывающим. Словно это и был крик души, обманутой, брошенной, преданной.

– Парниша, да прекрати ты. Тут никого нет, нас даже не охраняют, – проговорил Набор.

Однако Акциос только еще громче забарабанил по решетке, ничего не видя и не слыша. Его уже не заботили ни его сокамерник, ни остальные заключенные. Он желал лишь одного – покинуть это место. Набор обхватил его руками и попытался оттащить, но Акциос упирался, вырывался и кричал, как загнанный зверь.

– Да успокойся же ты. Прекрати. Ты так и себя можешь поранить, и…

Он не договорил. Акциос почувствовал, как кружка глухо ударилась обо что-то твердое сзади. Руки, удерживающие его, моментально расцепились. Он боязливо обернулся и увидел, как со лба Набора медленно стекала капля крови. Беспорядочные мысли в голове замолкли, оставив лишь сожаление.

– Прости, – только и смог выдавить из себя Акциос, опустив глаза в пол.

Набор закрыл лицо ладонями и, пошатываясь, плюхнулся на койку.

– Ну теперь-то ты, парнишка, успокоишься? – хладнокровно произнес он. Акциос сделал глубокий вдох, положил кружку на место и покорно сел. – Кого забрал у тебя раскол?

– Отца, – упавшим голосом ответил Акциос.

– Тогда всё ясно. Тут даже хмель не поможет. Только время. А из родных еще кто-то остался?

– Мама и дядя.

– Значит, всё не так плохо. – Набор осторожно потрогал рану кончиками пальцев, кровь из-за этого размазалась по его брови. – У тебя еще есть пара поводов двигаться дальше. Маму всегда нужно беречь, ну а раз ты и дядю считаешь родным, то и он для тебя важен.

Акциос не нашел, что на это ответить. Он лег и закрыл глаза, лишь бы не видеть этой темной камеры, решеток и Набора.

Время тянулось медленно. У Акциоса была целая вечность, чтобы осмыслить сказанные ему слова. Сокамерник уснул, Акциос понял это по ровному сопению. Его посетила мысль, что все-таки сидеть тут одному было бы намного хуже. Он даже боялся представить, как бы вынес одиночество в этой темной камере. Хорошо, что сосед попался спокойный, даже за удар кружкой по голове не рассердился, а то с кем-то другим ведь могло и до драки дойти.

«Ну вот, уже и что-то хорошее тут нашел», – подумал он с печальной усмешкой.

Акциос пытался сконцентрироваться на духовной силе, но ничего не получалось. Будто сама тюрьма подавляла ее, лишая возможности добавить хоть немного света. Слипающиеся сглаза напомнили о времени суток, и Акциос последовал примеру сокамерника.

Спал он крепко, даже сны не нарушили его покой. Открыв глаза, Акциос не сразу понял, что проснулся, где оказался и почему вокруг так темно. Но воспоминания быстро вернулись. Он неторопливо сел и слегка дернулся от неожиданно заговорившего голоса.

– А, уже проснулся, долго же ты спал.

Набор находился в той же позе, что и вчера. Под потолком горела новая свеча. Акциос увидел две тарелки: одна была пустая, другая – с каким-то содержимым. Умирая от жажды, он в два шага оказался возле стола, налил полную кружку воды из кувшина и залпом ее осушил. Затем осмотрел, понюхал субстанцию в тарелке и принялся есть.

– Что это вообще такое? – поинтересовался он с полным ртом.

– Почем мне знать? – равнодушно пожал плечами Набор. – Кормят – и хорошо. Только лучше всё доесть, еду дают только два раза в день.

Акциос и без совета съел бы всё до крошки. «Охотнику надо есть при любой возможности», – вспомнились ему слова отца. К тому же пища совсем не вызывала отвращение, ничем не пахла и почти не имела вкуса.

– Ты сказал, что нас не охраняют. Почему тут так мало стражи? – спросил Акциос.

– А почему должно быть много? – сказал Набор и постучал по ошейнику. – Проклятое железо, просто так не снять. Эта штука справляется получше любого стражника. Тут запирают не только тебя самого, но и духовную силу. Да и особо опасных преступников сюда не сажают, а вызволять кого-то никто в здравом уме не полезет. Поэтому и стражи почти нет: всего только два привратника и два стражника. С одним из них, кстати, я хорошо знаком. А если б не обстоятельства, которые нас свели, так, может быть, мы бы и друзьями стали, хе-хе.

Акциос осмотрел всю камеру, насколько позволяло освещение. Вряд ли кому-то удастся отсюда сбежать, если только не уметь вскрывать замки или ломать решетки. В стене невысоко от пола обнаружились два углубления с вбитыми металлическими пластинами с прорезями. Ощупав их, Акциос сразу представил, как когда-то здесь были цепи.

Так прошли еще одни сутки, и еще, и еще. Сначала Акциос отсчитывал дни, но потом сбился со счета. Трудно было отличать день от ночи, когда Набор спал в промежутках между кормежкой, да и он сам уже давно отошел от привычного режима сна